Олимпийский эксклюзив. Владислав Третьяк: «Соперник рассчитывает, что зрители будут гнать команду вперед»

Для россиян на зимних Олимпиадах, по большому счету, есть хоккей и все остальные виды спорта. Бытует даже мнение, что победа в хоккейном турнире способна сгладит негативное впечатление от любого провала на Играх. Президент Федерации хоккея России, трехкратный Олимпийский чемпион Владислав Третьяк дал эксклюзивное интервью корреспонденту «СарБК». В нем он рассказал о том, каким образом игроки сборной готовятся к домашнему Олимпийскому турниру, почему мы не можем выигрывать без НХЛовцев и с кем из саратовских вип-персон он до сих пор общается.

- Владислав Александрович, вы и Ирина Роднина были последними факелоносцами. Когда вы узнали о том, что будете зажигать главную Олимпийскую чашу?

- Узнал примерно месяц назад, но меня просили хранить тайну. Я даже жене не говорил. Только перед открытием, когда в Сочи начал собираться, она что-то заподозрила. Говорит: «Ну, как же, мы столько лет женаты, а у тебя все еще какие-то секреты от меня». И дети даже не знали. Когда меня совсем допекали, я говорил, что участвую в церемонии, и являюсь одним из факелоносцев, но не знаю, кто должен последним нести.

- Как вам в Сочи? Иностранные журналисты, например, жалуются на плохие условия проживания.

- Они просто не знают, что такое плохие условия. В Америке в 1980-м году мы жили в здании, которое потом стало тюрьмой. Телевизоров нет, обогревателей нет, нары двухэтажные. Самое ужасное – кованые железные двери. На первом этаже жил болгарский конькобежец. Он свои 500 метров еще в самом начале отбегал и принялся отдыхать – хлопал дверью всю ночь, мы уснуть не могли. Играли матчи в 9 часов вечера, в полночь приходили в столовую, а там одну курицу предлагают. Здесь такого нет, ребята живут в прекрасных условиях, никто не жаловался. За семь лет такого наворотить – это дорогого стоит. Там, где сейчас моя гостиница в Адлере, раньше было болото, где квакали лягушки, летали комары, а на деревьях гнездились птицы. Мне сейчас даже не верится, что это здание существует. Но да, успели не везде, извиняемся. Нам бы еще полгодика, и все бы было нормально.

- В НХЛ сначала заявляли о том, что не хотят отпускать игроков в Сочи, потому что там небезопасно, а потом и вовсе сказали, что впредь не будут прекращать регулярный чемпионат на время Олимпиады, если только Игры не будут проходить в Северной Америке. Эта проблема возникает перед каждыми Играми. По-вашему, каким образом возможно ее разрешение?

- Есть проблема в зрителях и телевидении. Олимпиада и трансляции – это огромные деньги. Американцы, конечно, хотят, чтобы все было у них, и зрители максимально удобно за всем следили. Получается, что все сочинские матчи в США или Канаде людям надо смотреть или ночью, или рано утром. Но МОК тяготеет к тому, чтобы спорт развивался везде. Выбор в пользу Сочи, наверное, был сделан потому, что Президент сказал, что мы построим все так, как еще ни у кого не было. И это получилось. У нас хоккеисты на тренировки пешком ходят. Я, когда играл, и мечтать об этом не мог. То снег был, то транспорта не было.

- Что касается игроков, вы довольны тренерским выбором?

- Эти ребята – все лучшее, что у нас есть. Являясь президентом Федерации, я стараюсь не вмешиваться в тренерскую работу. Тренеры с нами советуются, но принимают решение они. Билялетдинов – это главнокомандующий, и только он определяет, кто будет патроны готовить, кто их подтаскивать, а кто палить. Тот же Дацюк не просто так стал капитаном. Он постарше всех остальных, с прекрасным чувством юмора. Такой «дядька», в хорошем смысле слова.

- А как обстоят позиции во вратарской зоне? На Семене Варламове никак не отразилась та история с судом?

- Мне кажется, только закалила. После этого, я смотрел, он хорошо играл. Такая история накануне Олимпиады может сломать любого, но он – молодец, с характером парень. Оценивать вратарей будем после Олимпиады, но на позиции отличные игроки собрались.

- Часто приходится слышать, что НХЛовцы – это не россияне, и предложения собрать команду только из игроков КХЛ. Что вы можете ответить тем, кто придерживается этой позиции?

- Это обижает ребят. В прошлом году Овечкин на чемпионат мира приехал с трещиной в ноге и, стискивая зубы, сыграл турнир. Шведы нам, например, завидуют, у них игроки часто не приезжают, отказываются в конце сезона напрягаться. После Ванкувера были разговоры, мол, наши специально там проиграли, они же у канадцев деньги получают. Но, если бы они не хотели, они бы просто не поехали. У одного жена беременная, у другого травма серьезная, третий просто ремонт делает. Причину всегда найти можно. А с КХЛ мы не выиграем. Был последний Чемпионат мира, там играли только КХЛовцы. Результат – седьмое место. Сейчас наша лига не дала нам ни одного полноценного звена на Олимпиаду. Как это исправить? Надо по крайне мере не увеличивать квоту на иностранцев, поддерживать наших ребят.

- Стены родные, публика тоже, напряжение будет большое. Какую тактику вы бы посоветовали избрать сборной?

- У всех должно быть горячее сердце и холодный разум. Соперник как раз рассчитывает на то, что зрители будут гнать команду вперед, можно будет отсидеться в атаке, а потом контратаковать. Посмотрим, как справятся с этим.

- Главный соперник – это Канада?

- Нет, соперник – это тот, кто сейчас против тебя на льду играет. В 1980-м мы как-то прикинули, что наш главный соперник – это чехи. А потом раз – и нас Америка обыграла в финале. С США у нас на Олимпиаде уже второй матч. Сложно, но можно. Те же чехи в первом же матче играют со шведами. У нас на раскачку хотя бы Словения завтра есть.

- Тот проигрыш в Лейк-Плейсиде тяжело переживали?

- Очень сильно, до сих пор вспоминаю. Рубец остался навсегда. Если бы не тот проигрыш, то я бы был четырехкратным олимпийским чемпионом. Самое обидное, когда Тихонов снял меня при счете 2:2. Меня после 0:3 и то не всегда снимали, а тут такое. Прихожу в раздевалку, а мне говорят – ты больше не играешь. Это был шок, как будто молния ударила. Виктор Васильевич потом где-то написал, что это был его просчет, что не угадал с заменой.

- В ноябре на Форуме спортивных журналистов Александр Якушев говорил, что в Канаде хоккей любят больше, чем в России. Вы с этим согласны?

- В Канаде 2700 крутых хоккейных стадионов, у нас только 400. В той же Швеции 400, в Финляндии 220, а население всего 5 млн. У Канады профессионалами считаются более 600 тысяч хоккеистов, 86 тысяч девушек в хоккей играют. Там мальчик сначала будет в хоккей играть, а потом если не получится, будет пробовать все остальное. Со всем этим трудно спорить.

- Что в России делается в этом направлении?

- Мы за десять лет многое профукали, сейчас начинаем восстанавливать. Катков около 200, и они продолжают строиться. Это не просто хоккей, это здоровье нации. Каток это же еще и фигурное катание. После Олимпиады, видимо, много детей пойдет в фигурное, хоккей, дай Бог удачи, и тоже будет вал в спортивные секции. Но нам надо больше стадионов. Не только для того, чтобы потом было из кого выбрать сборников, но и чтобы детей просто оторвать от улицы.

- Вы в составе ЦСКА часто приезжали на игры в Саратов, затем были на протяжении двух сроков депутатом Госдумы от Саратовской области. Какие воспоминания остались у вас от нашего региона? С кем-то из саратовских коллег общаетесь?

- С Мишей Брызгаловым общаюсь, с Наталией Старшовой. Я, честно скажу, тогда не хотел никакого депутатства. У меня были школы по всему миру, в Чикаго тренером работал, жизнь была интересная. Но потом как-то сели с супругой поговорить. Она сказала, что депутаты это не те, кто законы придумывает, а те, кто людям помогает, и у меня есть возможности для этого. Я еще долго решался, но потом все же согласился, да и в Кремле поддержали. Из Саратова пришло предложение, потому что там тогда было все очень плохо со спортивными объектами. Впоследствии я открыл 27 хоккейных коробок, 2 стадиона, бассейн, много в благотворительности сделал. Сейчас я депутат от Ульяновской области, и могу сказать, что делаю там все то, чему когда-то научился в Саратове. Когда узнаю, что люди из Саратова, думаю, ну это мои. Я ведь только родился в Подмосковье, а моя Родина – это вся Россия. Везде за меня болели, везде любят, знают. Это нельзя не ценить.

Екатерина Ференец