Я представлю. У нас в эфире первый заместитель председателя комитета государственной думы по делам национальностей Михаил Евгеньевич Старшинов. Здравствуйте, Михаил Евгеньевич, к вам два вопроса: первый приятный, второй – неприятный. Вернее, один про одно, другой – про другое. Очень нужен ваш комментарий. Насколько правильно все делается в Пугачеве, и как вы оцениваете эту историю?
– Вот вы знаете, на сегодняшний день я могу ее оценивать только на основе той информации, которую мы получаем из общедоступных источников: газета, телевидение, радио. Вот отправил я запросы руководителям всех силовых ведомств, и, в первую очередь, генерального прокурора я жду ответа уже официального о том, какие результаты проверки, которая будет проведена по этому вопросу, какие меры были приняты, либо не приняты должностными лицами. Потому что, на самом деле, это как пословица, помните: "Чему бы грабли ни учили, а сердце верит в чудеса". Вот по такому сценарию развивались события уже во многих населенных пунктах. Это мы помним драку на лесопилке в Кировской области, тоже самое было в селе Ремонтное, Ставропольский край, сейчас Саратов. То есть, совершенно очевидно, со стороны, во всяком случае, что если произошло убийство, понятно, что представитель одной национальности убил другого, ясно, что коренное население. Совершенно очевидно, что на 99% это перерастет в то, во что это переросло сейчас. Но неужели за все эти дни нельзя было провести какие-то превентивные мероприятия: подтянуть туда дополнительные силы милиции, провести профилактическую работу с гражданами. Я не хочу сейчас здесь перечислять весь набор мероприятий, которые обязаны провести местные власти и, конечно, правоохранительные органы. Тем более, непонятно, почему это все опять как снег на голову.
Я прошу прощения, Михаил Евгеньевич, вы сказали: "Обязаны", - обязаны по закону?(Ирина Воробьева)
– Ну, конечно. Конечно, и по закону, и в соответствии со здравым смыслом. Здесь с какой стороны не посмотри, это прямая обязанность человека. Конечно, в соответствии с законом, но вот даже с чисто человеческой точки зрения тут глава района, или начальник райотдела милиции, или оперативник ФСБ, который там, в районе находится, неужели им это все нужно? Ну почему же они раньше не дали эту телефонограмму начальнику УВД?
Вы имеете в виду, что надо действовать на опережение, правильно?
– Это же уже 158-й раз одно и то же. Один и тот же сценарий.
Если позволите, у меня еще один вопрос. Не удивляйтесь, что он такой немножечко многоэтажный. Скажите, вот вы хотели бы, чтобы я сел в тюрьму?
Ну, у меня такого желания нет, я вообще никому этого не желаю.
Да. Значит, смотрите, у меня есть проблема: сейчас придет Венедиктов, всем вам известный, он начнет на меня орать, а я не хочу, чтобы он на меня орал. Я вам сейчас объясню, в чем проблема. Мне надо слушателям первым, у меня же утренний эфир, я слушателям сообщаю новость. Я должен слушателям сообщить новость, которая произошла там, и я читаю ее: "Вчера в сорокатысячном Пугачеве, - это я вам цитирую по газете Рбк Дейли, - прошел тысячный митинг. Собравшиеся требовали выселить из города всех чеченцев из-за того, - внимание! – из-за того, что в ночь с пятницы на субботу шестнадцатилетний чеченец зарезал скальпелем двадцатилетнего Руслана Маржанова". Значит, ваш комитет предложил не упоминать национальность в средствах массовой информации до того, как будет приговор суда. Значит, что мне делать, вот посоветуйте. Если я говорю, что шестнадцатилетний чеченец, то я нарушаю закон, потому что я упоминаю его национальность и разжигаю межнациональную рознь. Если я не говорю, то шестнадцатилетний парень зарезал скальпелем, но, если я не упоминаю, а я готов не упоминать, то нужно сказать и вторую часть: пришедшие на митинг требуют высылки жителей одной национальности - подумают, что евреев – высылки одной национальности… Слушайте, пожалейте меня, вот я сижу, что мне делать в эфире? Как мне вести себя, дорогой?
– Совершенно понятен ход ваших мыслей, вашего рассуждения. Но скажу я только одно, другого я сказать не могу: нужно соблюдать закон. Хочу сказать другое, что у преступности нет национальности.
Подождите, Михаил Евгеньевич, но я же вам задал конкретный вопрос: вот я сижу в эфире, у меня конкретная новость. Не говорите мне общие слова, я знаю, что у преступников нет национальности, я спрашиваю у вас про конкретную вещь, как мне говорить в эфире?
– Я думаю, что нужно связаться с представителями диаспоры Саратовской области и попросить комментария на эту тему у них.
Нет, объявить как я должен? Новость как рассказать? Хорошо, я им позвоню, но я же должен сказать, что это чеченская диаспора, получается, что я уже нарушил закон.
– Матвей, тут во всем есть здравый смысл, и мы его с вами понимаем.
Да какой здравый смысл, если потом ко мне придет следственный комитет.
- К вам сначала придет Венедиктов
Послушайте, Михаил Евгеньевич, вы подумаете, что я вас провоцирую, это реальная проблема. Венедиктов начнет на меня орать, что я нарушаю закон. Когда я спрашиваю у него, что мне делать, он мне говорит: «Вот у того, кто подобные предложения делает, у того и спрашивай». Поймите, у меня двое детей маленьких, я не хочу терять работу. Я и работать хочу, новости рассказывать, а, с другой стороны, вы член государственной думы, именно из вашего комитета исходит это предложение. Просто объясните мне, как мне работать.
– Нужно находить какие-то компромиссы.
Блин, скажите мне компромисс, как мне…
С – Прекрасно понимаю ваши сложности, которые, может быть, возникли у вас в связи с принятием этого закона, но я убежден, что закон этот правильный, и разжигать межнациональную рознь никоим образом нельзя. Хотя я понимаю, что, особенно в Саратовской области, всем все понятно, ни от кого это не скрыть, какова там причина и кто участники этого конкретного преступления. Тем не менее, я считаю, что всем нам надо принимать совместные усилия, чтобы меры согласия в нашем обществе царили, а не спекуляция на национальной почве.
Ну вот, Михаил Евгеньевич, вы кинули меня, кинули, понимаете?
– Да, под поезд.
Под поезд и так и не объяснили, что мне делать.
– Под каток правосудия. Закон суров, но он закон. Приходите ко мне работать помощником, тогда на вас не будет распространяться этот закон.
Я вам благодарен за хороший, нормальный совет. Спасибо.