Штраф также грозит музыкантам, исполняющим на концертах песни с бранными словами, и театрам, в чьих спектаклях содержится мат. За "организацию публичного исполнения произведения литературы, искусства или народного творчества, содержащего нецензурную брань", грозит штраф от 40 000 до 50 000 рублей при первом нарушении и административное приостановление деятельности на срок до трех месяцев — при повторном.
В тексте поправок отдельно указано, что закон не распространяется на произведения, вышедшие в прокат или опубликованные до 1 июля. Будет ли это касаться переизданий книг и дисков, а также публичных показов старого кино, в законе не говорится. В то же время каждый спектакль или концерт, исходя из логики поправок, будет рассматриваться как отдельное мероприятие и облагаться отдельным штрафом.
Forbes выбрал 20 художественных произведений: спектаклей, книг, фильмов и песен, которые после 1 июля окажутся вне закона.
"Идеальный муж", МХТ, режиссер Константин Богомолов
"Идеальный муж" не единственный спектакль режиссера Богомолова с содержанием инвективной лексики, но самый показательный. Мат в нем — это, пожалуй, меньшее из зол для особо чувствительного зрителя. До сих пор запретить пародийный, насмешливый, злой памфлет по мотивам произведений Оскара Уайлда пытались за оскорбление чувств верующих. Православный активист Дмитрий Энтео со своими соратниками в конце 2013-го даже сорвал одно из представлений, выскочив на сцену во время действия (с тех пор каждый спектакль идет с дополнительной охраной в зале). Позднее протоиерей Всеволод Чаплин обратился в прокуратуру с просьбой проверить "Идеального мужа" на предмет оскорбления религиозных чувств.
Руководство театра во главе с Олегом Табаковым, несмотря на все претензии православного сообщества, не убирало резонансный спектакль из репертуара на протяжении двух сезонов — доказать, что постановка нарушает закон, так никто и не смог. С 1 июля 2014 года "Идеальный муж" попадает под закон о запрете мата на сцене, но и на этот счет у его постановщика есть оригинальное решение. В записи на Facebook Богомолов в шутку (хотя неизвестно, чем эта шутка обернется) предложил следующее: "Перед началом спектакля, в начале книги или фильма дается объявление: все плохие слова заменены на хорошие. Например слово ... на слово "Говорухин" или...слово ... на слово "Ямпольская" или "Мизулина" или… И дальше так и шпарить. Ах ты Ямпольская! Пошла ты на Говорухин! Как же будет им икаться. И нам моральное удовлетворение. И закон соблюден".
Так как речь в "Ладе" идет о деревенской жизни, без матерных прибауток и аналогичных частушек дело не обходится. Выкинуть их из кибировского текста без потери смысла можно, как можно в некоторых местах заменить нецензурные слова на их более благозвучные аналоги, но это определенно лишит спектакль большой доли его простоватого обаяния.
"Три дня в аду", Театр Наций, режиссер Дмитрий Волкострелов
Возможно, именно это может стать неплохим трюком, чтобы обойти новый закон, — ведь таким образом текст Пряжко, в котором матерные слова встречаются в каждом абзаце, попадает в категорию "аудиовизуальной продукции и фонограмм", выпущенных до 1 июля.
С другими спектаклями Волкострелова по пьесам его любимого драматурга и большого любителя русского мата Пряжко, очевидно, придется сложнее. В репертуаре петербургского ТЮЗа и театра Post стоят "Злая девушка" и "Хозяин кофейни" вышеназванных автора и режиссера. Что театры будут делать с матом в каждом третьем предложении в этих постановках, пока неизвестно.
"Москва — Петушки", Студия театрального искусства, режиссер Сергей Женовач
В новом театральном сезоне, который начнется осенью 2014 года, вне закона окажутся не только работы сценических экспериментаторов и провокаторов. Спектакль "Москва — Петушки" консервативного и в выборе материала, и в постановочных методах театра под руководством Сергея Женовача тоже попадает под действие закона о мате. Изобилующий инвективами текст поэмы Венедикта Ерофеева специально для сцены СТИ "не чистили", и это было осознанным режиссерским выбором.
Лексика в спектакле отдельно оговаривается в его анонсе от лица самого Женовача: "Что касается мата, то это часть нашей жизни, истории, культуры, русского языка, и никуда мы от этого не денемся. Грязь возникает только тогда, когда матерные слова направлены на оскорбление, унижение чести и достоинства другого человека". Похоже, единственный способ сохранить спектакль, за исполнение главной роли в котором актер Алексей Вертков получил "Золотую маску", — снять его с репертуара.
Спектакли Театра.doc
Значительная часть пьес, которые ставят в Театре.doc, основана на действительно документальном материале, многие из них созданы в технике "вербатим", воспроизводящей живую речь реально существующих людей, в некоторых мат используется как стилистический прием и содержится уже в названии (например, "Офисное ******** [разврат]", "Водка, **** [секс], телевизор"). "Замалчивать", заменять другими словами, стилизовать или вырезать мат в большинстве текстов здешних спектаклей не получится, и основатели "дока" просто не видят в этом смысла. По словам Греминой, в театре намерены бороться против закона, в частности, подать иск в Конституционный суд, вне зависимости от того, успеют ли их в чем-либо обвинить.
Александр Солженицын, "Один день Ивана Денисовича"
В первом, авторском варианте "Одного дня" мата было существенно больше, нежели в том, что дошел до наших дней. Прежде чем повесть опубликовали в журнале "Новый мир", ее вычитывал главный редактор издания Александр Твардовский. Он посчитал, что некоторые особенно крепкие выражения необходимо смягчить и кое-где заменить букву "х" на "ф". Солженицын относительно легко пошел на компромисс, и в тексте появились "маслице да фуяслице", "поднимется-фуимется" и "подъемник-фуемник". Лишь с одним словом, которое сегодня наверняка встанет поперек горла блюстителям нравственности, писатель наотрез отказался расставаться: Солженицын утверждал, что оно вполне литературное и образовано с помощью корня "смех" и суффикса "ечк".
Примечательно, что "Один день Ивана Денисовича" входит в школьную программу по литературе, и пока неизвестно, станет ли новый закон достаточным основанием, чтобы исключить из нее повесть.
Сергей Довлатов, "Соло на ундервуде"
"Соло на ундервуде" — сборник выдержек из записных книжек Довлатова. Состоит он в основном из житейских анекдотов и баек, подсмотренных и подслушанных автором. Не исключено, что некоторые из них Довлатов приукрасил или вовсе придумал: во всяком случае, современники отмечали, что свои "экспромты" он нередко сочинял заранее. Учитывая, что вращался Довлатов в журналистской среде, где матом не ругаются, а на нем разговаривают, в запасе у писателя были сотни скабрезных историй. Из тех, что вошли в "Соло", нецензурные слова содержат только две, но и этого вполне достаточно, чтобы нацепить спецобложку на едва ли не самую смешную русскоязычную книгу.
Виктор Пелевин, "Чапаев и Пустота"
Действие романа, согласно замыслу автора, происходит в абсолютной пустоте, однако Пелевин щедро рассыпает перед читателями исторические и топографические ориентиры, а мат использует как непременный атрибут российской языковой действительности. Точнее, не действительности, а ее абсурдистской проекции, где безумный поэт Петр Пустота встречается с легендарным красноармейцем и пытается с его помощью постичь смысл бытия, Котовский вершит судьбу России, а Просто Мария становится мужчиной. В общем, мат в "Чапаеве" — далеко не самый спорный из авторских ходов.
Владимир Сорокин, "Голубое сало"
Из всех книг автора наиболее бурную общественную реакцию вызвал роман "Голубое сало": в 2002 году участники молодежного движения "Идущие вместе" даже соорудили перед Большим театром огромный пенопластовый унитаз — "памятник Владимиру Сорокину" — и выбрасывали в него фрагменты неугодного произведения. Позже Сорокина обвинили в распространении порнографии и потребовали возбудить против него уголовное дело, однако экспертная комиссия доказала, что откровенные сексуальные сцены в романе служат исключительно воплощению художественного замысла. Собственно, мат в "Голобом сале" — всего лишь стилистический прием. И нужен он для того, чтобы показать русский язык во всем его многообразии: мол, в России могут говорить как Толстой и Чехов, а могут — как грузчик и сапожник.
Борис Рыжий, "В кварталах дальних и печальных..."
Рыжий, разумеется, был далеко не первым российским поэтом, использовавшим в своих произведениях нецензурные слова: достаточно вспомнить "Юнкерские поэмы" Лермонтова или "неприличные" стихи Пушкина. Но если для классиков матерная поэзия была скорее хулиганством, то у Рыжего мат — важнейшая составляющая мировосприятия лирического героя. Более того, в московском театре Мастерская Петра Фоменко уже не первый год — и с большим успехом — идет спектакль "Рыжий", поставленный по мотивам поэзии менестреля свердловских окраин. Особенности лексики автора в постановке сохранены, а значит, санкции, по всей видимости, распространятся и на нее.
"Левиафан", режиссер Андрей Звягинцев
Продюсер ленты Александр Роднянский, в свою очередь, заявил, что постарается получить прокатное удостоверение до вступления поправок к закону в силу, на что Минкульт ответил, что выходящий осенью-2014 "Левиафан" все равно попадет под действие обновленного закона.
"Изображая жертву", режиссер Кирилл Серебренников
Именно ненормативная лексика когда-то стала главной причиной популярности картины по пьесе братьев Пресняковых. Точнее, один матерный монолог капитана милиции в харизматичном исполнении Виталия Хаева о молодом поколении, воспитании, образовании, транспортной системе, чувстве юмора, нравственности и сборной России по футболу. Параллельно с выходом фильма в МХТ шел спектакль Серебренникова по одноименной пьесе. Сегодня из него пришлось бы изъять самый ценный и эмоциональный кусок или вовсе убрать из афиши.
"Комбинат "Надежда", режиссер Наталья Мещанинова
В первой, фестивальной версии фильма мата было в изобилии: он присутствовал и в сценарии, и в актерских импровизациях. Все-таки речь в картине идет о буднях молодежи в Норильске — когда нужно максимально точно передать речь простого 20-летнего парня из мрачного северного города, меньше всего задумываешься о стилистических изысках.
"Да и да", режиссер Валерия Гай Германика
"Астенический синдром", режиссер Кира Муратова
В случае с этим фильмом и другой киноклассикой, выпущенной задолго до появления идеи поправок к закону "О государственном языке", неизвестно, как будут отныне организованы ретроспективные кинопоказы, которые регулярно проходят в рамках, например, ММКФ. С одной стороны, произведение выпущено задолго до вступления нового закона в силу, с другой — каждый новый показ можно счесть попыткой распространения нецензурных материалов.
Самое Большое Простое Число, "Живи хорошо!"
В видео-прототипе "Живи хорошо!" колоритные ростовчане Толик и Саня передают привет своему родственнику Сереже, перебравшемуся за рубеж, и уговаривают его не возвращаться никогда, потому что, дескать, здесь жизни нет. В исходном тексте СБПЧ мало что изменили — зато добавили к нему бит, электронное улюлюканье и емкое матерное слово, которое сполна объясняет, почему милому другу стоит повременить с возвращением.
Захар Май, "Я посылаю все на ***"
Настоящую известность "Я посылаю все на ***" обрела только в начале двухтысячных, когда Май вернулся с чужбины и обосновался в Санкт-Петербурге. В радиоэфире слово из трех букв, разумеется, заглушали, но на концертах песня исполнялась без купюр. Причем подпевали ей в основном молодые голоса: несмотря на то, что самому Захару Маю уже за сорок, он положил на музыку формулу, которая всегда будет находить отклик в сердцах представителей подрастающего поколения.
Х. З., "Подмога"
Земфира "Дыши"
Noize MC "Из окна"
Особенно показателен в этом смысле трек "Из окна", в котором Noize MC выражает свое неприязненное отношение к современному российскому телевидению. При этом истинность оппозиционных убеждений музыканта вызывает большие сомнения: как бы ни раздражал Ивана Алексеева Первый канал, в передаче "Вечерний Ургант" он сняться не отказался.