Интервью полномочного представителя Президента РФ в Приволжском федеральном округе Сергея Кириенко радио "Маяк"

Юлий Семенов, радио "Маяк". Здравствуйте. Сегодня канал связи соединил студию "Маяка" с радиостудией в Саратове. Наш собеседник, Кириенко Сергей Владиленович, родился в 62-ом году в Сухуми. Высшее образование получил в Горьком как инженер-кораблестроитель. После службы в армии работал мастером на заводе "Красное Сормово". Там стал комсомольским лидером, а потом - первым секретарем обкома ВЛКСМ. С началом перестройки возглавил молодежный концерн АМК. Знание экономики и финансов пополнил в Академии народного хозяйства при Правительстве России. Затем - руководитель банка, нефтяной компании, в 97-ом назначен первым заместителем министра, а вскоре - и министром топлива и энергетики.

С апреля 98-го года возглавил кабинет министров. В августе того же года, после дефолта, правительство Кириенко отправлено в отставку, но сам он остался в политике, став лидером движения "Новая сила" Союза правых сил, депутатом Государственной Думы.

Весной 2000 года Президент Путин назначает его своим полпредом в Приволжском федеральном округе, а год спустя - и председателем Госкомиссии по химическому разоружению. Женат, имеет сына и дочь. Увлекается восточными единоборствами, охотой, рыбалкой, подводным плаванием. Сергей Владиленович, позвольте вас приветствовать в эфире "Маяка" и на пространствах интернета. Я сказал об интернете, поскольку мы сегодня снова работаем вместе с информационной службой Страна.RU, и в Саратовской студии - заведующий Приволжским бюро Страны.RU Андрей Берсенин. Теперь к делу. Сергей Владиленович, мы воспринимаем сегодня вас в этой программе в двух качествах - как Полпреда Президента в Приволжском округе, и как председателя Федеральной государственной комиссии по химическому разоружению. Но сперва давайте объясним, все-таки, нашим слушателям и пользователям интернета, почему, когда мы с вами беседуем, вы находитесь в Саратовской студии?

Сергей Кириенко.Во-первых, потому, что это Приволжский федеральный округ. У меня примерно одинаковое время уходит время на пребывание в Нижнем, в Москве и в регионах округа.

Юлий Семенов.Но, все-таки, в основном, вы находитесь в Нижнем? Ваша резиденция там?

Сергей Кириенко. Знаете, я, как бы, должен, но жена возмущается, что я перевез семью в Нижний, а сам там не нахожусь. Тем не менее, в Саратове сегодня - окружная ярмарка социальных проектов. Вторая окружная ярмарка, она каждый год проводится в новом регионе. В прошлом году она была в Перми.

Юлий Семенов.И каковы ее основные цели? Не только же показать товар лицом?

Сергей Кириенко.Это не столько выставка достижений, это, скорее, такой механизм социального партнерства. Это способ распределения денег на социальные проекты. Деньги распределяются открытым конкурсом, - это, откровенно говоря, чтобы украсть нельзя было, - где все заявители - общественные организации, социальные учреждения, стремящиеся получить деньги, представляют свои заявки, и жюри тайным голосованием, открыто распределяет денежные средства. И, что важно, - нас представляют не только федеральные бюджетные средства, но и общий грантовый фонд, созданный из средств федерального бюджета, субъектов Российской Федерации, областей и республик, муниципалитета, бизнеса, самих общественных организаций, иностранных благотворительных фондов. То есть, все участвуют понемногу, а значит, кстати, и друг друга контролируют, что тоже очень полезно.

Андрей Берсенин.Ярмарка социальных проектов - это некое сотрудничество, в том числе, между властью и бизнесом. Каково здесь место власти?

Юлий Семенов. Это вы слышали вопрос представителя Страны.RU Андрея Берсенина. Пожалуйста.

Сергей Кириенко. С точки зрения финансовой - 25 процентов. То есть, одна четвертая часть. Грантовый фонд этой ярмарки - порядка 35 миллионов рублей. Это то, что напрямую направляется на поддержку социальных проектов. Из них только 25% - деньги федерального бюджета. 75% - деньги бизнеса, некоммерческих организаций, муниципалитетов. То есть, на каждый рубль, вложенный на открытом конкурсе федеральной властью, приходятся еще три рубля внебюджетных. Это, кстати, тоже показатель эффективности.

Юлий Семенов. Вы довольны представительством на ярмарке? Достаточно ли хорошо представлен ваш регион?

Сергей Кириенко. Да, вы знаете, я доволен. Потому что по сравнению с пермской ярмаркой, которая была первой, у нас в два раза увеличилось количество проектов. Ну, я скажу, что на первом этапе отбора проектов было почти под 900 проектов, которые прошли предварительный отбор и попали, собственно, в своеобразный "полуфинал". Хотя, я убежден, что достучались мы процентов до 20 общественных организаций, инициативных людей, которые могли бы представить социальные проекты. Комиссия закончила прием заявок еще месяц назад, и сейчас ведет их обработку. Идет уже очный этап конкурса, а нам продолжают поступать заявки от людей, которые услышали об этом только что, которые звонят прямо сейчас и говорят: а у меня тоже есть проект по защите детей или, скажем, инвалидов, или ветеранов. И очень больно отвечать им: знаете, теперь вам придется обратиться только на следующий год. Значит, достучались мы не до всех. Это, кстати, Юлий Александрович, к вопросу о партнерстве со средствами массовой информации. То есть, вопрос к четвертой власти.

Юлий Семенов. Совершенно верно. Сергей Владиленович, а в какой степени такие встречи, такие ярмарки могут помочь решению вопроса, который, насколько я знаю, ставит Президент, да и вы тоже перед собой ставите? То, что называется "разбюрокрачиванием экономики". Развязать инициативу, чтоб меньше от чиновничьих прихотей зависели предприниматели? Вы же тоже сами когда-то были предпринимателем.

Сергей Кириенко. Да вы знаете, зависимость прямая. Собственно, такая ярмарка - это прямой механизм уничтожения бюрократии, потому что здесь от чиновника не зависит практически ничего. Это с точки зрения добросовестности распределения денег. А, во-вторых, это дает уникальный шанс поиска проектов, потому что на этот конкурс приехали люди, до которых мы никакими чиновничьими способами в жизни бы не дошли. Вот сегодня я смотрел проект, который, к счастью, стал одним из победителей. Это - группа из Ульяновска, она представила проект, - только вдумайтесь: "Бальные танцы инвалидов-колясочников". Хочется не только голову склонить, - на колени встать перед этими людьми. Фантастическая воля к жизни, фантастическая энергия людей! Ради одного такого проекта стоило и ярмарку проводить, да и жить стоило. Здесь, на ярмарке они нашли себя, они получили денежные средства на поддержку своей идеи, а, самое главное, - нашли партнеров, которые готовы им помогать.

Юлий Семенов. Дай-то Бог. Но теперь нам придется поговорить о проблемах более тяжелых, более сложных. У нас в стране лежат груды химического оружия. Насколько я знаю, где-то порядка 40 тысяч тонн...

Сергей Кириенко.40 тысяч тонн.

Юлий Семенов. Вы - председатель Государственной федеральной комиссии по химическому разоружению. И совсем недавно вы побывали в странах Европы, говорили с европейскими партнерами, которые должны нас поддержать с финансовой стороны. Члены вашей комиссии были в Америке, как раз в те драматические дни, и тоже вели переговоры. Первый вопрос все-таки такой: есть ли сейчас уверенность в том, что до запасов нашего химического оружия ни в коем случае не доберутся террористы разных мастей?

Сергей Кириенко.Всегда сложно отвечать на такой вопрос. Стопроцентная гарантия может существовать только тогда, когда этого химического оружия не будет. Мы это с вами понимаем. Вот для этого его и надо уничтожать. Я видел, что кто-то из слушателей успел предварительно задать вопрос: а нужно ли его вообще уничтожать? Может, его нужно получше хранить? Главная проблема, кроме того, что оно еще и стареет, а значит, поскольку оно в металлических корпусах, просто ржавеет, и, рано или поздно, эти корпуса просто протекут, разрушатся. И мы будем иметь дело уже не с 40 тысячами тонн оружия в приемлемом состоянии, а с 40 тысячами тонн аварийных запасов! Вторая угроза, которая свидетельствует в пользу уничтожения этого оружия, - до тех пор, пока оно существует, есть хоть какая-то, но угроза, что до него попробуют добраться террористы. Меры безопасности приняты. И приняты они не сейчас, после терактов в Соединенных Штатах, - они приняты гораздо раньше. Просто потому, что Россия значительно раньше столкнулась с проблемой терроризма, еще несколько лет назад. Сегодня там есть охрана, есть защищенный периметр, охраняемый военнослужащими. Все это, безусловно, есть.

Юлий Семенов.Андрей, ваш вопрос.

Андрей Берсенин.Предполагают ли современные методы уничтожения химического оружия дальнейшее использование продуктов утилизации в промышленности с целью возврата хотя бы части средств, затраченных на него?

Сергей Кириенко.Такие варианты есть. Скажем, есть большое количество химического оружия, которое содержит в себе мышьяк, и технология переработки может обеспечить чистый мышьяк, который является полуфабрикатом для электронной промышленности, например. Но при принятии решения приоритет все-таки заключается в том, чтобы, во-первых, обеспечить абсолютную безопасность уничтожения, во-вторых, - выдержать сроки, обеспечить быстроту уничтожения и максимально экономить средства, потому что средства приходится брать из федерального бюджета, которые можно было бы потратить на зарплаты, на пенсии, на социальные пособия... Это большая мера ответственности. Поэтому неплохо решить, чтобы были сэкономлены какие-то средства на утилизации, которые можно было бы дополнительно получить в бюджет.

Андрей Берсенин. Каковы вообще сроки уничтожения химоружия и насколько они реальны?

Сергей Кириенко. По Конвенции, предельный срок уничтожения химического оружия - не позже пятнадцати лет от момента подписания Конвенции. Это означает следующее. Конвенция вступила в силу в 97-ом году, значит, 2012 год - это конечный срок, когда должно быть полностью завершено уничтожение химического оружия.

Юлий Семенов. Сергей Владиленович, вы выдаете сгусток информации, опережая вопросы, в том числе, и радиослушателей, которые мы записали, готовя эту программу.

Слушатель. Вас беспокоит Виктор Иванович. Я инженер из Санкт-Петербурга. Давно ходят разговоры о том, что химическое оружие надо уничтожить. Уже на протяжении нескольких лет идут такие разговоры. А реально что-нибудь уже уничтожено, или мы, как всегда, ждем денег?

Слушатель. Я Петр Николаевич, офицер запаса, из Подмосковья. Читал ваше интервью о том, что страны НАТО дают нам деньги на уничтожение зарядов. А получают ли они право контролировать эти хранилища и заводы?

Сергей Кириенко. Реальное уничтожение началось. В этом году идет уничтожение химического оружия категорий 2 и 3. К весне следующего года, к 29 апреля, мы полностью уничтожим пороховые заряды, - так называется химическое оружие категории 3, то есть то, что предназначено для снаряжения оружия. После этого его нельзя использовать как оружие. Будет закончено уничтожение химического оружия категории 2, - это фосген. А вот основной объем - химическое оружие категории 1 - это полномасштабные объекты, до сих пор уничтожались только аварийные запасы. Как только запас становится аварийным, он подлежит немедленному уничтожению. Для этого есть мобильные комплексы. Но уничтожать на них оружие полномасштабно, то есть потоком, нельзя. Это было бы слишком опасно. Поэтому строится первый полномасштабный объект, - к концу этого года завершается строительство в поселке Горном Саратовской области. К маю следующего года там будут завершены пуско-наладочные испытательные работы. Начнет работать первый полномасштабный российский объект по уничтожению химического оружия...

Уважаемый Петр Николаевич, деньги дают не только страны НАТО, хотя, действительно, основная сумма средств выделена Соединенными Штатами Америки, Германией, Великобританией, Италией. Сейчас, после нашей поездки, возможность выделения средств рассматривают еще Франция и Япония. Контроль они получат, но только не страны НАТО, и не сама НАТО. Контроль за российскими объектами по уничтожению химического оружия получает Международная организация по запрещению химического оружия, так называемая, ОЗХО. По Конвенции, которую подписала наша страна в 93-м году, весь процесс хранения и уничтожения химического оружия подлежит безусловному международному контролю. В том числе, все объекты, на которых совершается уничтожение химического оружия, в любой момент могут быть подвергнуты инспекции этой международной организацией. В течение суток мы обязаны предоставить им доступ на объекты по уничтожению, и они могут проверить, насколько безопасным является само уничтожение. Я думаю, что это, скорее, хорошо, потому что, хотя это определенная головная боль для нас, но это обеспечивает дополнительный контроль и, пожалуй, лишним не будет.

Андрей Берсенин. Сергей Владиленович, проблема уничтожения химоружия - это еще и экологическая проблема. Насколько существующие методы утилизации химоружия безопасны именно с экологической точки зрения?

Сергей Кириенко. Каждый из методов проходит предварительную экспертизу, - и нашу, российскую, и Академии наук, и экспертного совета, и экологическую экспертизу, предусмотренную законом. И, кстати, еще экспертизу этой международной организации по запрещению химического оружия - ОЗХО. Поэтому, кроме методов, которые приняты сейчас, мы в программе предусматриваем продолжение выделения денег на научные разработки Академии наук. 2012 год - срок неблизкий; возможно, за это время будут разработаны новые технологии, только реальные, не на уровне гипотезы. Часто к нам прибегают энтузиасты, которые говорят: вот я придумал способ, которым я тут сейчас уничтожу все химическое оружие, только мне надо 10 миллиардов рублей и 10 лет. И через десять лет я вам скажу, можно ли это сделать. Вот такие "проекты", конечно, не подходят, но, тем не менее, исследования мы продолжаем. Способ, который применяется сегодня в России, является более безопасным, чем используемый, например, Соединенными Штатами. Американцы химическое оружие сжигают. Это - высокая температура и, значит, всегда есть риск взрыва. Российская технология состоит из двух стадий. Первая стадия - низкотемпературная. То есть, отравляющее вещество изымается из снаряда и перемешивается с дегазационным раствором, превращая его в достаточно безопасную реакционную массу. А вот уже процесс сжигания или иной способ утилизации проходит эта реакционная масса, которая по классу опасности относится уже к промышленным химическим веществам, не являясь оружием. Кстати, российские нормы безопасности примерно на порядок, то есть в десять раз, жестче, чем американские. Это - требование Минздрава и Госкомэкологии России.

Юлий Семенов.В саратовской студии, насколько я знаю, должен быть наш коллега Андрей Башкайкин с вопросом от саратовцев. Андрей, пожалуйста.

Андрей Башкайкин. Сергей Владиленович, предполагает ли программа уничтожения химического оружия использовать или привлекать специалистов из химвойск, именно из военных, например, сокращаемых?

Сергей Кириенко. Нет специальной программы по привлечению специалистов только из войск. Но объекты по уничтожению химического оружия - это, действительно, способ дать дополнительную работу людям. Кстати, мы только что использовали этот аргумент в международной организации, когда говорили о конверсии российских объектов, - людям, которые являются специалистами в создании химического оружия, нужно дать работу. Если они завтра окажутся безработными, их наймет, причем, без их ведома, просто вслепую, организации с не самыми благовидными целями, - этот риск всегда существует. Поэтому создание таких объектов, - а каждому из них предстоит отработать по пять-шесть-семь лет, - это дополнительные рабочие места, кстати, и в Саратовской области это тоже сотни рабочих мест. Ну, а с точки зрения опасений, - мы месяц назад были в поселке Горный, вместе со всеми руководителями программы, с российским агентом по боеприпасам, встречались с представителями общественности, причем, самыми разными, и экологческими организациями, и местным самоуправлением, конфессиональными, общественными организациями. Здесь самое главное - это абсолютная открытость информации. За исключением одного - есть одна вещь, информацию о которой мы открывать не будем. Это - меры по охране и обеспечению безопасности объектов, потому что это уже проблема предупреждения террористических актов. Вспомним начало 90-х годов, когда у нас наступил определенный перебор с пониманием проблемы гласности, - у нас в книжных киосках продавались брошюры, в которых были координаты всех объектах по хранению химического оружия, названия автобусных остановок и железнодорожных станций, и как туда добраться, системы безопасности и защиты. Вот это уже не гласность, а дурь, такой глупости нам не надо. Что касается самого уничтожения, контроля, обеспечения безопасности, - все это открыто для международной общественности.

Андрей Башкайкин.В том числе, существует и экономическая открытость?

Сергей Кириенко. Да, в том числе, и экономическая открытость. Все защищается, во-первых, бюджетом, а, во-вторых, представляется, в том числе, в Международную организацию по запрещению химического оружия. И экологический контроль, в том числе, общественности Саратовской области, по этому поводу обязателен. Это решение, которое мы приняли в августе месяце, проводя совещание в Горном.

Юлий Семенов.И последний вопрос по этой части передачи. Он поступил от слушателя...

Слушатель. Надежда Антоновна. В 1988 году в городе Чапаевске должны были захоронить отходы химического производства. Каким образом это можно было сделать, если рядом Волга и очень много химических предприятий? Каким образом будет проводиться утилизация химического оружия в Чапаевске, и производят ли сейчас там его? Спасибо.

Сергей Кириенко. Уважаемая Надежда Антоновна, с точки зрения Чапаевска вам можно не беспокоиться, потому что завод, который в 88-ом году построен в Чапаевске, - кстати, там не планировали захоронить отходы химического производства, - первый российский завод, тогда еще Советского Союза, по уничтожению химического оружия. Он так и не заработал. Здесь сказались и протесты людей, которые живут рядом с этим заводом, вообще, много всего. Этот завод не работает, и никакая переработка там не планируется. Сегодня он уже устарел, он просто физически не может быть использован для переработки. Этот завод используется только для обучения персонала, для подготовки специалистов, которые могут заниматься химическим оружием.

Юлий Семенов.У нас осталось совсем немного времени, чтобы вспомнить о том, что вы - все-таки Полномочный представитель Президента РФ в Приволжском федеральном округе. У меня такой вопрос в связи с этим. В вашем округе, пожалуй, наибольший удельный вес мусульманского населения. Как поддерживаются контакты, как проходит диалог между властью и мусульманскими общинами? Вы понимаете, насколько это важно сейчас.

Сергей Кириенко.Контакты между федеральной властью и мусульманскими общинами или мусульманами проходят точно так же, как и контакты между федеральной властью и православными общинами и православными гражданами, или гражданами любого другого вероисповедания. Наверное, главное отличие России от, скажем, тех же европейских стран, где мусульмане - это люди приехавшие, то есть, в какой-то мере, чужие, в том, что в России невозможно поделить людей, которые здесь живут, на конфессии. Потому что вот, скажем, на территории Приволжского округа мы имеем опыт как минимум трехсот лет мирного сосуществования рядом, бок о бок, и православных, и мусульман. Кстати, уникальный опыт. Вот сейчас, когда мы ездили по Европе, во многих странах всерьез задумываются, что единственной альтернативой конфликту между цивилизациями, которым грозит миру конфликт между христианством и исламом, является как раз опыт мирного развития многих регионов Приволжского федерального округа, где нет своих и чужих, где все - граждане Российской Федерации. А если мы вспомним историю России, - тот же Кутузов и, кстати, тот же Суворов имели корни среди знаменитых, великих, заслуживших почет и уважение на службе России татарских дворянских семей. Я даже их перечислить не смогу сегодня...

Юлий Семенов.Пожалуйста, Страна.RU.

Андрей Берсенин. Поступил вопрос от нашего читателя Владимира, Приволжский округ. Татарстан настоял на введении вкладышей в российские паспорта. Все говорят, что для людей, получающих эти паспорта, разницы не будет. Но я знаю рвение российских чиновников, как в Москве, так и в Казани, да и везде, и их способность создавать неприятности вокруг любой запятой. Как мне и, главное, моим детям получить нормальные паспорта? Могу ли я просто вырвать при необходимости данный вкладыш из паспорта?

Сергей Кириенко. Вы и ваши дети могут получить тот паспорт, который они захотят. Потому что, по постановлению правительства, - и здесь, кстати, нет чего-то такого особенного, на чем настоял бы Татарстан, это общее правило, принятое правительством Российской Федерации, - в любой национальной республике могут быть выпущены паспорта, в которых есть вкладыш на национальном языке. Я считаю, кстати, что это абсолютно справедливо. Вот я родился в Абхазии, еще в Советском Союзе, в Грузии, у меня был вкладыш в паспорте, - одна страничка, которая дублировалась на абхазском языке. И никаких проблем в жизни мне это не создало. Поэтому существует право человека написать свое имя на национальном языке, ведь не все имена по-русски можно правильно написать. И обижать человека, коверкая его имя, просто стыдно и неприлично. Но все паспорта являются одинаковыми, все страницы в них являются одинаковыми и пронумерованными. Две дополнительные страницы не нумеруются, они являются дополнительным вкладышем. Причем, что очень важно, вы по собственному желанию можете выбрать, какой паспорт вы получаете. Вы пишете заявление, и, если вы пишете: хочу получить общероссийский паспорт без вкладыша, - вам обязаны его выдать. Если вам его министерство внутренних дел республики не выдало, вы можете обратиться в аппарат полномочного представителя Президента РФ, главному федеральному инспектору или в общественную приемную, и мы немедленно вмешаемся. Хотя, с правовой точки зрения, оба паспорта абсолютно одинаковы. Это, скорее, проблемы культурные.

Юлий Семенов. Слово нашей радиослушательнице.

Слушатель. Роза Галимова из Москвы. Сейчас в Казани и, по-моему, не только в Казани, идут споры, вводить или нет латинский шрифт для татарского языка. Как вы относитесь к этому?

Сергей Кириенко. Тут надо будет разделить мою личную точку зрения и точку зрения на то, скажем, что законно, а что незаконно. Потому что я, конечно, считаю, что не стоило бы вводить латинский шрифт для татарского языка. Не все татары в Российской Федерации живут на территории Республики Татарстан. Там живет только половина татарского населения. Что будет с остальными? Потому что очень важный вопрос - сохранение культурных традиций, сохранение культурных корней богатейшей татарской истории, одной из старейших на территории Российской Федерации. Если книги, учебники начнут в Татарстане выпускаться на латинице, а татары, живущие на всей территории остальной Российской Федерации, не смогут читать эти книги, то это проблема. Но это - моя личная точка зрения, потому что по действующему законодательству парламент Татарстана и руководство Татарстана имеет право самостоятельно принять решение о шрифте, который будет использовать. Мы не должны здесь с позиции федеральной власти вмешиваться, это неправильно. Но никто не запрещает нам высказать свою точку зрения. Хотя, я считаю, что здесь более важно, чтоб свою точку зрения высказывали сами представители татарской культуры. На мой взгляд, это, скорее, культурологический вопрос, но он очень важный.

Юлий Семенов.Большущее вам спасибо, Сергей Владиленович. Напоминаю слушателям, что в программе "Народ и власть" сегодня на наши вопросы отвечал полномочный представитель Президента РФ в Приволжском федеральном округе Сергей Кириенко. Благодарю моего коллегу из Страны.RU Андрея Берсенина. Спасибо всем, кто обеспечил связь и выход программы в эфир. Вел ее Юлий Семенов, до свидания.