Директор Саратовского Центра медицины катастроф Дмитрий Толкачев: "Каждый врач должен пропускать больного через себя"

Ежегодно более 30-ти тысяч человек погибают в ДТП. Чуть меньше – на катастрофах и прочих происшествиях. Некоторые эксперты утверждают, что большой части жертв можно было бы избежать, улучшив работу службы медицины катастроф. В Центре медицины катастроф заметили – за последние пять лет врачи экстренной помощи не ошиблись ни разу и всегда привозили пострадавших в больницу живыми. Об этом, а также о времени прибытия, санавиации без авиации и прочем, мы поговорили с директором Центра Дмитрием Толкачевым.

Существует такое понятие, как "правило золотого часа". Если медики не успели оказать помощь за час, то вероятность гибели пациентов возрастает в разы. Успевают ли службы медицины катастроф на место происшествия вовремя?

– Я не могу выделить процент выживших именно из-за действий специалистов службы медицины катастроф, понятно, что работа над пациентом ведется сразу несколькими структурами. Но зато могу отметить, что за последние пять лет, когда бригада Центра медицины катастроф выезжала на место происшествия, не было ни одного случая смерти при транспортировке пострадавшего. Мы приезжаем – человек или уже умирает, получив травмы, несовместимые с жизнью, или получает необходимую помощь и доставляется в ближайшее лечебное заведение, где ему уже оказывается квалифицированная оперативная медпомощь.

Время приезда зависит, естественно, от места, где случилось происшествие. Поэтому выделить какое-то усредненное время прибытия бригады я не могу. Мы обслуживаем весь Саратов и прилегающие к нему районы, в том числе весь Саратовский район. В Октябрьском районе Саратова время прибытия бригады составляет 5–6 мин., в Волжском – 10 мин. Если выезжаем за Саратов, тогда, в среднем, 12–25 мин.

В Саратовской области за каждой районной больницей закреплен пункт службы "скорой помощи", поэтому в дальние районы области мы выдвигаемся только в чрезвычайных ситуациях и в крайних случаях, в качестве поддержки. У каждой больницы есть закрепленные за ЧС сотрудники. Если же пострадавшему необходима специализированная помощь, которую в райбольнице оказать не могут, тогда по плану штаб этого учреждения вызывает санавиацию, и из Саратова выдвигается бригада для доставки больного в профильную клинику.

Что в Саратовской области представляет собой санавиация?

– Уже более 15-ти лет именно авиационная техника у нас отсутствует, поэтому дела обстоят плохо. Сейчас отделение санавиации, которое находится в структуре областной клинической больницы, называется отделением экстренной и консультативной помощи. Это отделение оснащено реанимобилями класса С, если не ошибаюсь – это 12 машин. Недавно, специально для обслуживания ДТП мы туда получили 6 таких машин.

Министр здравоохранения региона Алексей Данилов говорит, что приобретение вертолета для ЦМК хоть и актуально, но возможностей для покупки и его содержания как у Центра, так и любого другого учреждения здравоохранения, нет. А вертолет в прямом смысле жизненно необходим. Каков же выход?

– Министр также говорил, что на уровне федерации рассматривается возможность работы на основе аренды вертолета, который будет находиться либо на балансе какой-либо корпорации, либо возможно приобретение и использование одного вертолета для нужд сразу нескольких организаций или нескольких регионов.
Покупка вертолета для санитарной авиации рассматривается уже много лет. За последнее десятилетие государство поставило для всех учреждений, даже не только для этого одного отделения, достаточное количество единиц техники, поэтому время приезда намного сократилось. В случае необходимости экстренной консультации используются автомобили "Пежо".
Понятно, что покупка вертолета – это дорогостоящая акция, но дело даже не в этой разовой выплате. Обслуживание и использование вертолета – вот что очень и очень дорого. Я общался с коллегами из других субьектов, которые имеют на балансе вертолет. Стоимость полетного часа на вертолете – 80–90 тыс. руб. На каждое происшествие, например, в Хвалынске, куда добираться на вертолете 1,5–2 часа, при средней скорости вертолета – 240 км/ч потребуется порядка 320 тыс. руб. Это один вызов. Представьте, во что это выльется при постоянном использовании. К тому же, у нас нет таких отдаленных районов, как, например, в Ханты-Мансийске, где до некоторых точек невозможно добраться на автомобиле.
Разумеется, подобная спецтехника жизненно необходима для чрезвычайных ситуаций, но я согласен с министром, что нам легче арендовать у организации или же работать с одним вертолетом вместе с правительством области, МЧС и минздравом.

Расскажите, что представляет собой ЦМК, сколько человек работает в Центре, чем еще он занимается помимо оперативной помощи пострадавшим?

– Помимо самого Центра медицины катастроф штатной численностью в 81 человек, на базе каждого лечебного учреждения есть зарезервированный коечный фонд, который может быть развернут при возникновении чрезвычайной ситуации. На уровень областной ЧС может выехать до 30–35 бригад скорой помощи. На базе основных лечебных учреждений есть специальные врачебные бригады. Например, областная клиническая больница может принять до 70-ти пострадавших одновременно. И все это входит в состав именно Службы медицины катастроф.
А конкретно Центр медицины катастроф – это орган повседневного управления. Здесь у нас круглосуточно работают оперативные диспетчеры, они постоянно принимают информацию о любых ситуациях, где пострадали люди – от скорой помощи, от службы спасения, от МЧС. Всю эту информацию мы обрабатываем, моментально выезжает бригада, в это время – в случае крупного происшествия – тут же докладываем министру. У нас есть реанимационная, есть реанимационно-травмотологическая бригады. Мы берем на себя ДТП, пожары, угрозы теракта, уличные травмы.
В Центре медицины катастроф постоянно действует учебный центр, где лица "первого контакта" – сотрудники ДПС, МЧС, прочих структур – проходят подготовку по приемам оказания первой помощи до прибытия специализированных бригад.
В центре учебные манекены, тренажеры подключены к компьютерам, то есть ведется проверка правильности оказания помощи, степени выживаемости "пострадавших" во время курса. Получить квалифицированное обучение может каждый, но мы сосредоточены, в основном, на сотрудниках ГИБДД.

Каково материальное обеспечение работы Центра? Всего ли хватает?

– Оснащение техникой достаточное: три бригады, пять постоянных реанимобилей, и все они оснащены современным медицинским оборудованием. Помощь квалифицированную можем оказать в любом происшествии.
Зарплаты, конечно, оставляют желать лучшего. В основном, 15–20 тыс. рублей – в среднем. Половина врачей у нас работают по совместительству. Конечно, время такое, что приходится врачу работать в лечебном учреждении, а после брать дежурство. Плюс, разумеется, есть постоянная практика. Совмещают в основном, конечно, с отделением травматологии.

А что за люди работают в Центре медицины катастроф, в оперативных бригадах? Помимо профессиональных, какими качествами отличаются ваши медики?

Наша специальность уже предполагает, что человек должен быть гуманным и неравнодушным. Несмотря на все проблемы, связанные с профессией. Каждый врач должен пропускать больного через себя, по-другому никак. Если у человека появляется черствость и равнодушие, это сразу становится заметным. Поэтому здесь работают только преданные профессии люди, так сложилось практикой. Врачи ЦМК практически никогда не получают слов благодарности от пациентов: они о нас просто не знают. Любой врач подтвердит – доброе слово поправившегося больного дорогого стоит, оно дает силы работать дальше. Но наши пациенты – это пострадавшие в шоковом или, в основном, бессознательном состоянии.
С годами наши врачи приобретают опыт, но он не прививает равнодушия, а добавляет профессионализма, позволяет все более оперативно оказывать помощь.
Не все выдерживают – наши сотрудники выезжают на все виды ЧП и ЧС. На железной дороге, например, на некоторых происшествиях бывает так, что части тела разбросаны вдоль полотна. Люди поработают месяц–два и пишут заявление, потому что просто не могут работать в таких условиях. Стабильная нервная система – вот что нужно работникам ЦМК. И не только врачам, тем же водителям, которые постоянно помогают врачам вынести и доставить пострадавшего.

Федеральная служба по контролю за наркотиками постоянно ужесточает требования к хранению и использованию медицинских средств, наркотических препаратов. Не мешает ли это работе?

- У нас в Центре есть комната, оборудованная сигнализацией и решеткой, при выдаче врачу подобных препаратов, соблюдается особая инструкция. Использование обезболивающих наркотического ряда, в большинстве случаев, на практике заменяется аналогичными не наркотическими препаратами. В основном, оперативные бригады сейчас используют трамал, он только в комбинации с другими препаратами может дать нужный для наркозависимого эффект.
Разумеется, мы смотрим на состояние больного – если это происшествие с тяжелыми последствиями, если больной в шоковом состоянии, то мы вводим наркотические препараты, просто для того, чтобы довезти его до больницы, иначе он погибнет от болевого шока.

Конечно, я не могу комментировать, насколько жестокие законы и действия правительства. Наверное, они оправданы: идет рост наркомании, и его надо остановить. Бороться с наркоманией нужно, но речь должна идти об аптеках. Я не знаю такого врача, такого лечебного учреждения, в котором из-за ста рублей пойдут на такое нарушение, которое противоречит самим принципам профессии. Даже если не брать в счет моральную составляющую, это же уголовная ответственность. Я таких врачей не знаю, кто бы порушил карьеру на всю жизнь подобным нарушением?
Для нас главное, что, в принципе, "правило золотого часа" из-за нововведений, вызванных борьбой с наркоманией, не страдает, пока водитель выезжает к бригаде, врачи успевают оформить и забрать наркотические препараты, жизненно нужные для тяжелых пострадавших.

Как ЦМК взаимодействует со "скорой помощью" и прочими структурами?

Наше взаимодействие расписано по пунктам – диспетчеры обмениваются информацией, организовано дежурство на трассе около Кумысной поляны. Никаких претензий к работе "скорой помощи" нет, совместно мы очень органично вписываемся в любую работу по оказанию помощи при любом происшествии. Мы знаем и умеем делать свою работу. Но все равно, пусть этих происшествий будет как можно меньше.