Новые корпуса, операционные и электронный микроскоп. Чем завершится реконструкция областной детской больницы

"Мы лечим самую тяжелую патологию"

Дмитрий Григорьевич, наверное, мало назвать нынешние строительные работы долгожданными. Ведь областной детской больнице из-за пандемии коронавируса уже с проектом в руках пришлось "уступить очередь" на новоселье региональному инфекционному центру. А значит, отложить планы на развитие.

- Да, реконструкция детской кинической больницы назрела давно. Так случилось, что учреждение ютилось в приспособленных для этого зданиях. Первоначально там, где мы сейчас с вами находимся, была фельдшерская школа. Это было учебное заведение. И только потом эти стены приняли уже практическое здравоохранение. В какой-то период здесь базировалась областная клиническая больница, которая потом переехала в новый возведенный корпус в Смирновское ущелье. И позже мы перехватили эстафету и въехали сюда. Здание служило верой и правдой, но настал момент, когда стала необходима его модернизация, потому что появились новые требования как к лечебному процессу, к работе врачей, так и к содержанию пациентов.

Официально на строительной площадке ведется реконструкция, но уже сейчас на территории больницы мы видим совершенно новые здания.

- Саратовской области в рамках нацпроекта "Здравоохранение", инициированной Президентом РФ Владимиром Путиным, а именно, по федеральной программе "Развитие детского здравоохранения, включая создание современной инфраструктуры оказания медицинской помощи детям" были выделены средства (первоначально порядка 860 млн рублей) на реконструкцию старого корпуса детской областной больницы. Но, по сути, речь идет о возведении даже не одного, а двух новых корпусов. Один из них четырехэтажный, а второй – семиэтажный.

Дмитрий Хижняк, фото СарБК

А что же произошло с тем корпусом, который требовал реконструкции?

- Старый корпус представлял собой длинное здание, которое стоит по улице 53-й Стрелковой дивизии. В части этого корпуса 60-х годов постройки мы сейчас с вами находимся. Здесь всегда базировалась администрация учреждения, а лечебный процесс проходил в той части, что была построена в 1939 году. Вот ее и снесли. То есть, четырехэтажное осталось, а там, где было трехэтажное здание, возводится новый семиэтажный корпус.

Как будут использоваться новые корпуса больницы?

- Три этажа в четырехэтажном корпусе, который уже почти готов, займет пищеблок. Ведь питание - это такой же лечебный процесс, который влияет на оздоровление детей. На четвертом этаже планировалось разместить администрацию, но мы приняли решение, что администрация останется в старом корпусе, а помещения в новом мы отдадим под кафедру детских болезней саратовского медицинского университета, которая давно базируется в областной детской клинической больнице. Тесное сотрудничество практического здравоохранения с теоретическим, связка науки и практики приносит свои результаты. Когда наряду с обычными докторами больницы работает профессорско-преподавательский состав, всегда идет на пользу нашим пациентам.

Фото СарБК

Интересно узнать, как в планы по дальнейшему использованию больничных корпусов вписано здание бывшего Родильного дома N3 по Рабочей, 144, которое не так давно было отдано в оперативное управление вашему учреждению. Кстати, как себя чувствуют пациенты отделений, которые были сюда переведены на время строительных работ?

- На Рабочую, 144, мы перевели соматических пациентов, которые лежали в той части корпуса, которая сегодня находится под реконструкцией - по профилю педиатрия, неврология, эндокринология и другие. Поликлиническая помощь тоже временно оказывается здесь. Никакого снижения доступности или качества оказания медицинской помощи не произошло, несмотря на то, что мы быстро влились в эту реконструкцию. А по адресу Вольская, 6, у нас осталась вся экстренная служба - реанимация новорожденных, детская реанимация, хирургия, нейрохирургия, травматология, онкология. Мы сейчас разговариваем и слышим фоном сирены автомобилей скорой помощи, которые днем и ночью везут больных, которые нуждаются в экстренной или неотложной медицинской помощи. В конце декабря застройщик - компания "Кронверк" должна завершить строительство семиэтажного лечебного корпуса и тогда начнется объединение больницы.

Фото СарБК

А под какие именно службы будет отдана освободившаяся площадка на Рабочей?

- Корпус на Рабочей позволит нам развивать такие востребованные направления как неонатальная служба, дневной стационар, реабилитация. Считается, что реабилитация является не той службой, которая стоит на острие патологии. Но могу сказать, что это не так. В нашу больницу днем и ночью везут больных, нуждающихся в экстренной помощи, в том числе, с сочетанными травмами, после ДТП на федеральных трассах. Мы в наших стенах лечим самую тяжелую патологию и понимаем, насколько важно начинать реабилитацию с первых дней нахождения ребенка в стационаре. Это реабилитация первого уровня, когда больной еще лежит на реанимационной, хирургической, нейрохирургической койках. Потом он переводится на реабилитационную койку второго уровня. Он еще тяжелый, может быть, еще не встает, но ему уже нужна реабилитация для того, чтобы последующее качество жизни у него было достойное. Чем позже начинается реабилитация, тем меньше шансов остается на полное восстановление функций организма. Мы уделяем большое вниманию развитию такой службы, у нас есть специалисты и специальные приборы, но отдельного отделения реабилитации с круглосуточным нахождением пациента у нас на сегодняшний день нет, а с введением в эксплуатацию новых корпусов у нас появится отделение реабилитации.

Электронный микроскоп и новые операционные

А что это за приборы, которые помогают пациентам восстановиться?

- У нас работают локоматы - роботизированные системы, которые помогают больным с поражением центральной нервной системы, ДЦП улучшать свою моторику. Пациенты в игровой форме с помощью робота учатся держать тело в пространстве, правильно ходить. Не каждый стационар владеет таким оборудованием, но у нас оно есть. Плюс обычное физиотерапевтическое оборудование, ванны - достаточно широкая линейка медицинских аппаратов.

А какое новое оборудование появится в новом лечебном корпусе?

- Достаточно серьезное достижение будет заключаться в том, что мы наши операционные оснастим электронным операционным микроскопом. Сегодня у нас такого нет. Манипуляции с применением такого микроскопа очень востребованы, например, тимпанопластика, кохлеарная пластика (хирургические вмешательства на среднем ухе, барабанной перепонке). У нас есть прекрасные специалисты, которые владеют этими методиками, но на сегодняшний день такие электронные микроскопы нам дают федеральные центры. То есть мы договариваемся, заключаем договор, ставим у себя в операционной микроскоп, подбираем к тому моменту пациентов и делаем им необходимые вмешательства. Эти вмешательства относятся к разряду высокотехнологичной медицинской помощи, но в необходимом объеме для Саратовской области они сейчас не проводятся, поэтому часть пациентов вынуждены обращаться в Москву, Санкт-Петербург или другие регионы. А когда мы приобретем электронный микроскоп, мы будем развивать высокотехнологичную помощь не только в направлении ЛОР-патологии, но и в нейрохирургии, в хирургии. Потому что электронный микроскоп может использоваться, в том числе, для того чтобы шить сосуды, работать на структурах головного мозга. Приблизительная стоимость электронного микроскопа – несколько миллионов рублей. Это большие деньги, но эти деньги стоят здоровья детей.

О каких еще изменениях стоит рассказать?

- Сейчас у нас работает три операционных, а мы введем в эксплуатацию еще две дополнительных. К тому же, у нас впервые заработают специализированные ЛОР-операционная и гинекологическая операционная. Учитывая большое внимание к репродуктивному здоровью детей, открытие специальной операционной, на мой взгляд, очень важно. По данным ученых, если в популяции 15% и выше населения бесплодно, это является угрозой национальной безопасности. И мы должны максимально сделать так, чтобы наши девочки и мальчики были здоровы, то есть важно развивать урологию, андрологию, гинекологию.

Фото СарБК

А как рождаются медицинские центры? Вы имеете большой опыт в организации старта новых медицинских проектов. Вы запускали в строй инфекционный диспансер, теперь предстоит пройти это в новых корпусах детской больницы.

- Львиная часть в решении, запустится или не запустится строительство нового центра, принадлежит руководству региона. Все работы проходят под непосредственным контролем Губернатора Романа Бусаргина. Он часто посещает строительную площадку, вникает во все детали, от его внимания ничто не ускользает. Это мое убеждение и оно продиктовано тем, что я знаю ситуацию в целом по стране. Я часто бываю на заседаниях ассоциации областных, краевых, республиканских детских больниц и должен сказать, что не во всех крупных регионах, и даже регионах-донорах, есть полноценные областные детские клинические больницы. И то, что в Саратовской области появилась инфекционная больница, строятся поликлиники, ФАПы, в том числе, и наша областная детская клиническая больница, это заслуга руководства региона. Второе. Строительство медицинских организаций продиктовано требованиями времени. У нас в областном центре не было инфекционного стационара, и это было нелогично. В этой связи было принято, в том числе, с участием спикера Госдумы Вячеслава Викторовича Володина, абсолютно разумное, обоснованное решение. То есть министерство здравоохранения в лице регионального министра здравоохранения Олега Костина видит картину в целом и определяет узкие места или, наоборот, избыточность и стремится, чтобы здравоохранение отвечало потребностям населения. И третье, это наши задачи по привлечению финансирования, по реализации начатых проектов, по вводу их в эксплуатацию. Такая большая многоступенчатая работа.

Фото СарБК

"В последнее время чаще видим ишемические инсульты"

И все же, в первую очередь, вы врач. Есть ли в медицинской составляющей вашей работы моменты, которые особенно тревожат?

- Я действительно всю сознательную жизнь посвятил практическому здравоохранению. Даже когда работал на кафедре СГМУ по основной специальности, я совмещал практически во всех детских реанимациях Саратова. И потом, где бы я ни работал, всегда брал дежурства. Вся моя жизнь связана с медициной критических состояний. Мы видели и видим отравления, видели и видим травмы, которые связаны с ДТП, падением из окон, в подвалы. Это все проходит через меня и мне как главному внештатному детскому анестезиологу-реаниматологу приходится консультировать наиболее тяжелые случаи. И мне печально отмечать то, что в социуме развиваются такие вещи, которые здоровья точно не приносят. Например, те же самые вейпы, о которых я не так давно рассказывал и еще раз акцентирую внимание, что это зло. Недавно у нас умер ребенок, начало заболевания которого было связано с курением вейпа. Я вижу, что родители часто как-то на откуп отдают детям здоровье. Мы видим избыточную массу тела у детишек, нарушение репродуктивной функции, мы видим нелеченые хронические заболевания. Это тоже достаточно серьезная вещь. Потому что существуют такая глобальная концепция раннего вмешательства. Если лечение начато на фоне развернутой клинической картины заболевания или уже сформировавшихся пороков или дефектов, то это лечение малоэффективно или совсем неэффективно. Зачастую к нам обращаются, когда заболевание уже набрало ход и сделать что-то уже сложно. На это я хочу обратить внимание.

Некоторые исследователи уверяют, что каждое поколение детей рождается более слабым, чем предыдущее. Вы можете это подтвердить?

-  Я не могу это подтвердить, потому что каждое следующее поколение живет дольше, чем предыдущее. Просто это другие поколения. Дело в том, что человек является биосоциальным существом. Биологический и социальный компоненты очень тесно переплетаются. Это не только те гены, которые мама и папа передали ребенку, это и та внешняя среда, в которой он живет. Человек в зависимости от этого меняется, но если он болеет больше четырех раз в год, значит это часто болеющий ребенок.

Но современные эксперты говорят, что 12 простуд в год у ребенка можно считать нормой.

- Эта планка постоянно отодвигается. Но по канонам медицины, если ребенок болеет больше четырех раз в год, значит он является часто болеющим. Социальный компонент влияет на биологический. Потому что у нас сейчас есть антибактериальное мыло, дезсредства, ультрафиолетовые лампы, которые, в том числе, используются дома. И человек растет в относительной стерильности. Мы все меньше и меньше выезжаем на природу, все реже едим с грядок. И эта относительная стерильность приводит к тому, что иммунная система не способна побороть возбудителя, с которыми легко справились бы детишки несколько поколений назад. Поэтому мы, медицинские работники, должны рекомендовать родителям чаще выезжать на природу, в саду сорвать яблоко с ветки, протереть и дать ребенку. Для того, чтобы меньше было аллергических заболеваний, обычных ОРЗ.

Или другая ситуация. Ребенок засопливился, немного стал подкашливать, а родителям надо на работу. Тут же ребенку дают антибиотик, противовирусное средство и ведут в садик. Не дают организму самостоятельно справляться с заболеванием, переболеть, как это было несколько поколений назад, для того чтобы организм выработал какие-то защитные моменты против этой инфекции. Не стоит увлекаться антибиотиками, антивирусными препаратами, тогда ребенок будет болеть меньше.

Дмитрий Хижняк, фото СарБК

Есть еще одно убеждение – в том, что ковид оставил свой след в детской заболеваемости. Дети легче переносили этот вирус, но последствия все же дают о себе знать. Вы с этим согласны?

- У детишек это заболевание действительно протекало как бы легче. Но тем не менее, заболевание неизвестное и дает о себе знать до сих пор. По поводу так называемого лонг-ковида. Мы в последнее время часто видим ишемические инсульты, которых раньше с такой частотой не видели. Происходит ишемия в результате тромбозов, отмирают структуры головного мозга. Понятно, что ковид в своем патогенезе имеет влияние на свертывающую систему крови, в результате чего происходит тромбообразование. Потому сказать, что это не из-за ковида, я не могу. Но сказать, что это из-за ковида, я тоже не могу. Но я могу говорить о том, что это стало встречаться чаще, чем встречалось до этого. И мы видим длительно лихорадящих детей, детей, с жалобами и с отсутствием какого-то явного очага заболевания в организме. Мы тоже это видим с большей частотой, чем было раньше. Возможно, это последствия коронавирусной инфекции. Это гонка между микроорганизмом и человечеством. И кто в ней победитель, на сегодняшний день сложно сказать. Здесь лидирует то один, то другой.

А есть такие заболевания, статистика которых стала падать в последнее время?

- Статистика из год в год примерно одинаковая. Это заболевания органов дыхания, органов пищеварения, заболевания нервной системы, травмы. Но если мы хотим узнать о состоянии здравоохранения региона, нужно интересоваться показателем младенческой смертности. Потому что новорожденные детишки - это самый тяжелый контингент, болеющие детишки с экстремально низкой массой тела особенно. В их лечении задействованы все службы. Так вот, у нас этот показатель очень низкий - 2,7 промилле по итогам работы за три месяца. Целевой показатель на этот год 3,9 промилле, а мы держим по итогам года в районе 3-3,3.

Вы уже ощутили результаты расширенного неонатального скрининга, который стартовал в стране в начале года? Стало ли выявляться больше грудничков с врожденными заболеваниями?

- Если раньше мы определяли 5 наследственных заболеваний, то теперь присоединилось еще 31. На сегодняшний день порядка 7 тысяч анализов уже отправлено на исследование. И мы видим первичные иммунодефициты, ряд других заболеваний, которые мы не могли бы выявить без расширенного неонатального скрининга. Сегодня мы создаем на базе больницы Центр генетических и орфанных заболеваний для того, чтобы уже с момента выявления отрабатывать алгоритм ведения таких больных - где этот ребенок будет лечиться, где он будет получать лечебную смесь, потому что эти заболевания сопровождаются нарушением обмена веществ, обычные смеси ребенок не сможет кушать; какие рекомендации давать родителям. Я считаю, что это очень важное и нужное дело. Это как выхаживание глубоко недоношенных детей. До 2012 года ребенком считался родившийся раньше 28 недель гестации или меньше 1 килограмма массы тела, если он проживал семь дней. Иначе ребенка считали поздним выкидышем. Когда мы стали выхаживать глубоко недоношенных детей, результаты были разные. Была высокая инвалидизация таких детей, и говорили: "Зачем вы это делаете? Зачем плодите инвалидов?" Но время прошло, и результаты заметно улучшились. Дети выживают и становятся полноценными членами общества. Кстати, один из первых таких случаев у нас был в 2006 году. Мама попала в ДТП, ее прооперировали и мы забрали к себе девочку с массой тела 600 граммов. И мы ее выходили, вылечили и сейчас она то ли учится, то ли уже закончила университет. Они живут в другом регионе, но ее мама периодически мне звонит. И тут то же самое. Сейчас мы начинаем лечить тех детишек, которые раньше умирали без диагноза. И у меня есть полная уверенность, что результаты не заставят себя ждать. Это, в том числе, направлено на улучшение демографии. Каждый имеет право на полноценную жизнь.

Дмитрий Григорьевич, спасибо за интервью.