Сергей Лисовский: "То, что мы выпускали в 70-х, Россия делать уже не может"

С Сергеем Михайловичем мы побеседовали о многих саратовских предприятиях, о потерянных и действующих, в первую очередь, о тех, на которых он сам работал и к судьбе которых приложил руку. Получился разговор о невосполнимых утратах и о трудных победах, о прошлом, настоящем и будущем, о роли личностей в сохранении и разрушении местных производств. Это тот случай, когда вопросы журналиста не так важны, интереснее монолог главного героя.

Об "Элмаше"
Я воспитанник этого завода и, повидав и российскую, и мировую промышленность, могу сказать, что этот завод никак нельзя было терять. Это один из, может быть, десяти заводов Советского Союза, который мог делать все. Потенциал инженеров, кадров, оборудования был настолько высоким, что ему поручались самые сложные задания. "Элмаш" оборудовал сотни советских предприятий электронной промышленности и поставлял продукцию в 40 стран мира.

Когда я слышу всякую болтовню о том, что наша промышленность неконкурентоспособна, я готов привести пример. Одним из направлений производства на "Элмаше" был выпуск ряда изделий для микроэлектроники, причем ключевых, с помощью ионной имплантации и проч. Часть оборудования поступала в Белоруссию. Там есть такое предприятие "Интеграл", которое до сих пор работает на нашем оборудовании, и на 80% работает на экспорт. Такой же пример можно привести по Литве. То есть бывшие страны СССР работают с нашим оборудованием на новых технологиях, а наша промышленность заимствует отставшие технологии. Верно сказано, что разруха начинается в головах.

Самарцы в свое время ничего не внесли в предприятие, а пришли только для того, чтобы поживиться на том, что им досталось. В одном из корпусов появился мебельный центр. Я редко там бываю, но когда вхожу, меня не покидает чувство униженности. Во-первых, это сделано в корпусе, где я был начальником цеха. Во-вторых, нужно представить себе и сравнить по масштабам выпуск сложнейших изделий и торговлю мебелью. Выпускать те изделия, которые мы выпускали в 70-80-х годах, Россия уже не может, а мир ушел далеко вперед. Перезапустить такое производство нельзя, просто нет кадров.

Сейчас на площадке "Элмаша" продолжают работать несколько перспективных предприятий. Часть из них до сих пор пользуются заделами "Элмаша", другие просто возникли на его месте. Например, НПП "Инжект", которое зародилось на "Рефлекторе", но когда самарцы начали прижимать, переместилось на "Элмаш". "Промэлектроника" возродило уникальное производство тугоплавких металлов, которое было на "Элмаше", и производит оборудование, которое раньше сам для себя делал завод. Такие предприятия, которые занимаются восстановлением разрушенного, нужно только поддерживать. Там работает еще около 40 малых предприятий, но процентов 20-30 площадей все-таки пустует.

О "Тантале"
Почему в свое время произошли банкротства "СЭПО", "Алмаза", "Тантала"? Из-за неправильной политики государства. Все предприятия несли громадную социальную нагрузку в виде жилья, соцобъектов и т.д. Прибыли с этого предприятия не имели, старались выходить в нули. Помогали в этом отношении и местные власти, и федеральные министерства, которым принадлежали эти предприятия. Как только произошел развал Союза, на предприятие накладывают все ту же ответственность. Какой продукцией это можно оправдать? Мы выступали у Белых и сказали, что согласны нести нагрузку, но оставьте нам магазины, аптеки и другие коммерческие объекты, чтобы мы брали с них аренду и компенсировали затраты на ЖКХ и все остальное. Но на тот период кому-то было важнее побыстрее эти объекты распродать и положить в карман.

Нынешний "Тантал" – это, конечно, жалкая тень того завода, который был в советское время и даже 90-е годы. До сих пор там сохраняются технологии, которые продолжают оставаться ведущими в мире. По некоторым позициям "Тантал" продолжает находиться в лидерах. Научный задел советского периода таков, что и после 30 лет эти технологии имеют значение в мире (СВЧ-приборы, прецизионное станкостроение и др.). Но, к сожалению, при той системе, которая там сложилась, они не могут быть востребованы.

Об уровне технологий "Тантала" многое говорит такая история. Предприятию как-то поставили задачу разработать и выпустить отечественный видеомагнитофон. Там два ключевых узла – лентопротяжка и блок видеоголовок. И "Тантал" научился делать их на своем оборудовании на высшем уровне. Эти изделия продавались на вторичный рынок в европейские страны и использовались как запчасти для зарубежных магнитофонов. Это еще раз к слову о конкурентоспособности отечественных технологий.

Сейчас завод живет за счет аренды. Сдается и здание, в котором я в свое время был главным инженером ОКБМ. В моем бывшем кабинете сейчас парикмахерская. Иногда я захожу туда, грустно становится. Пока у "Тантала" я не вижу перспектив какого-роста. Хуже всего не то, что у них сжалась территория, а то, что сокращены направления, которые кормили завод.

О СНИИМ
Я был директором СНИИМ с 1992 по 2000 год, в апреле 2000-го перешел на работу министром промышленности. СНИИМ работал стабильно, это был очень квалифицированный институт с профессиональными разработчиками. Заказчики стояли в очереди. Но электронная промышленность одномоментно рухнула, и завод остался без заказов.

Мы не растерялись, мы могли делать все, так же, как и "Элмаш", не зря с ним в одном объединении были. Поэтому вошли в корпорацию "Российский свет", стали делать ряд изделий для "Газпрома", РЖД. РАО ЕЭС финансировало производство оборудования для компактных люминесцентных ламп.

С "Газпромом" мы реализовали также совместный проект – предприятие "Карат плюс", которое было лучшим деревообрабатывающим комбинатом России. Он занял новый корпус прецизионного машиностроения, который так и не был достроен из-за развала Союза. В ту пору вообще никаких инвестиций не было, все думали, как бы выжить, а тут вдруг мощнейший проект на десятки миллионов долларов. Туда несколько раз возили и Ельцина, и Черномырдина, и Лужкова, и Немцова – все руководство страны там перебывало много раз.

Через какое-то время мне начала ставить условия налоговая полиция, на которую вышли московские бизнесмены. Им было очень привлекательно работающее предприятие с отличным месторасположением. Я к тому времени уже был владельцем контрольного пакета акций. Москвичи поставили задачу меня прижать, чтобы по дешевке отжать предприятие. Против меня возбудили уголовные дела, писанные вилами на воде, допросили сотни работников предприятия, в общем, устроили кошмар.

Я работаю министром, а тут следственные действия продолжаются. Я понял, что работать не дадут, и продал свой пакет двум братьям-бизнесменам. Хорошие были ребята, но потом разругались. В результате часть предприятия отдали под торговый комплекс "Атрио". Но там до сих пор продолжают работать и великолепные предприятия, такие как "Алмаз-Фазотрон" (выпуск специальных СВЧ-приборов), "Лапик" (координатно-измерительное оборудование), ТОСС (инновационное производство специальных стеклоизделий) и еще порядка 20 предприятий малого бизнеса.

О "Саратоворгсинтезе"
До того, как на площадку пришел "Лукойл", завод фактически развалил "Менатеп". Стало ясно, что дальше снятия сливок развитие предприятия не пойдет. Нужно сказать, что работники "Нитрона" были очень хорошо обеспечены по сравнению с остальными. Зарплата у них была приличная. Они очень много поставляли на экспорт и за счет этого среди них постоянно распределялись дефицитные импортные товары. У них было великолепное подсобное хозяйство в селе Расково, где применялись импортные технологии выращивания и переработки продукции сельского хозяйства. И вдруг они оказываются не нужными. Это был тяжелый психологический момент, и там были серьезные протестные действия.

Но Аяцков – он как Лукашенко, его главной целью было – не дать погибнуть ни одному предприятию. Где-то промелькнуло, что "Лукойл" собирается развивать нефтехимию, и Алекперову было направлено предложение. "Лукойл" сначала прислал молодых менеджеров, чтобы они определили время, за которое можно было запустить завод (к тому моменту он был уже остановлен). Менеджеры поработали и выдали срок – около года.

Тогда вспомнили, что есть Валентин Александрович Яблоков, бывший главный инженер "Оргсинтеза", потом он возглавлял один из главков министерства химической промышленности. Но ему тогда было уже 66 лет, жил он в Москве, и "Лукойл" вначале отнесся к предложенной областью кандидатуре с недоверием. Яблоков запустил завод за 90 дней, потому что он в совершенстве знал все технологии, и коллектив за ним шел. Когда он праздновал 80-летие, все приветствовали его стоя, это был очень трогательный момент.

Завод заработал, начал набирать мощность, обновляться. От советского предприятия осталось разве что производство нитрилакриловой кислоты (НАК), но оно полностью модернизировано. Исчезли производства фенола и ацетона как морально и физически устаревшие, не соответствующие современным технологиям. Возникло современное производство цианида натрия, основным сырьем для которого является синильная кислота, которая раньше сжигалась при производстве НАК.

Пятнадцать лет шли переговоры о производстве на этой площадке полиакриламида. Нынешний проект SNF неоднозначно воспринят экологами. Минпром вместе с предприятием дошли до главного санитарного врача, и я убежден, что производство полностью безопасно. НАК – это опасное вещество, его перевозка требует особых мер предосторожности, поэтому рациональнее перерабатывать его в безвредный полиакриламид прямо на месте. С моей точки зрения, все требования в проекте соблюдены. Но убедить людей гораздо сложнее.

На территории завода уже выпускают полиакриламид – этим занимается предприятие "Акрипол". Там же работают такие известные предприятия, как "Биоамид" и "Композит-Волокно". Так что кадры, научная школа под такие химические производства у нас есть.

О заводе зуборезных станков
В результате банкротства завода собственником его площадки стала мебельная фабрика "Мария", но она не собиралась заниматься машиностроением, у нее собственные задачи. Восстанавливать производство на зуборезном было тяжело, так как состояние оставшихся станков после нескольких лет простоя было удручающим, нужно было все восстанавливать и доукомплектовывать. Пришлось серьезно потрудиться.

К счастью, все-таки у руководства страны появилось осознание того, что приоритетными являются две отрасли –станкостроение и электроника. Самое страшное, что они же оказались и наиболее разрушенными. Я с самого начала вел проект по возрождению завода, помогал ему получить средства Фонда развития промышленности. ФРП не дает деньги абы как, ты не можешь их потратить, как тебе захочется. Значительная часть должна быть направлена именно на оборудование, причем в заявке ты должен указать, какое конкретно тебе потребуется оборудование, и приобрести именно его. Заранее все спланировать и обосновать – весьма нелегкая задача.

Сейчас состав рабочих там довольно возрастной, но без этих кадров там вообще нечего было бы делать. Это очень квалифицированные специалисты, способные делать детали с микронной точностью. Когда завод потерял загрузку, они разбрелись, но как только увидели возрождение, вернулись.

Продукция завода идет в первую очередь на предприятия ОПК, потому что там ведется техническое перевооружение. Выпуск продукции приблизился к 100 млн рублей, и на этой цифре мы не останавливаемся, есть куда развиваться дальше.

На площадке зуборезного действует еще множество предприятий. Там же работает "Станкошлиф", который выпускает внутришлифовальные станки. В свое время удалось вывезти часть оборудования с завода внутришлифовальных станков, и его главный инженер возглавил новое предприятие. Там же находится "Сфера" – предприятие, которое выросло из механоштамповочного производства авиационного завода, и до сих пор работает на довольно высоком уровне. Часть площадей занимают "Газпроммаш", "Мария", фирма по производству мягкой мебели "Калинка плюс", несколько десятков малых предприятий. Так что площадка довольно активно задействована в производстве.

О радиоприборном заводе
Ох, сколько я этим заводом занимался! В свое время он был одним из ведущих центров, изготавливавших сложные системы для судостроительной промышленности. Однако в результате оказался в процедуре банкротства по инициативе налоговой службы, которую в то время возглавлял Анатолий Сердюков. Его подручные, которые начали это дело, были потом осуждены. Их взгляды особенно привлекли радиоприборный завод и "Корпус", главным образом, из-за расположения.

Часть корпусов была продана, перепрофилирована. Но если бы мы не встали на защиту завода против проходимцев, которые преследовали не связанные с производством цели, завода бы не было. Пройдя процедуру банкротства, он вошел в холдинг "Гранит-Электрон", один из сильнейших в судостроении, получил заказы. Его судьба просматривалась довольно хорошо.

Но последний год завод стал постоянно возникать в должниках, против него стали подаваться иски о банкротстве. Пока я вижу там не очень хорошие перспективы. Такой завод нельзя терять. Его продукция на острие нашей национальной безопасности. Если внутри концерна его и смогут чем-то заменить, то область много потеряет. Правительству надо держать под контролем эту ситуацию и всячески способствовать ее разрешению. Работать с Минобороны через судебные иски бесперспективно. Я считаю, всегда можно найти другие пути.

О "Контакте"
В советские годы и в 90-е это был мощный завод, на нем работали 5 тысяч человек. Он прошел через все тяжелые испытания, освоил гражданскую продукцию в области электротехники, в первую очередь, вакуумные выключатели. Но сейчас он находится в очень тяжелом положении, как я считаю, из-за бесконечной смены управляющих организаций. Несколько раз менялась подчиненность этого направления промышленности и самого завода – его то отдавали под "Алмаз", то под Фрязино, то под "Светлану". Такое управленческое шараханье ни к чему хорошему не ведет. Причем каждый раз объявляется, что есть некая инвестиционная программа на миллиард рублей, будет переоснащение…

А ведь на "Контакте" полно оборудования, которое я выпускал, будучи в 70-х годах начальником цеха на "Элмаше". С одной стороны, это хорошо – значит на совесть делали. С другой, мир живет сейчас по-другому, гордиться особо нечем. К сожалению, я пока не вижу тех управленческих решений, которые позволят "Контакту" встать на ноги. Правительство и минпром предпринимают ряд действий, чтобы сохранить и развить завод (например, создание особой экономической зоны).