"Свободу Шаповалову". Или арест за 3 буквы

В зале суда у Шаповалова нашлось много соратников. Трое из них пришли в майках "Свободу Шаповалову. Путин, подсчитай политзаключенных". Последняя надпись была сделана на полюбившемся саратовцам украинском языке. Из-за этого на протяжении всего дня к этим слушателям то и дело проявляли интерес присутствующие в зале полицейские, проходившие по делу как свидетели. Сначала они забрали журналистские удостоверения у главного редактора и шеф-редактора информагентства "Свободные новости" Елены Ивановой и Марии Алексашиной и потребовали объяснений, однако после вмешательства защитника Шаповалова Дениса Руденко вернули. "Вторая атака" последовала после окончания заседания, т. е. около часа ночи. После дачи письменных объяснений журналисток отпустили.

Во время дачи показаний Михаил Шаповалов пояснил: "Слово было написано едино, в русском есть слова с таким же окончанием: штрихуй, страхуй... Я развернул плакат до начала шествия, в узком кругу людей. В этот момент ко мне подошли сотрудники администрации и полиции. Я сказал: если вас что-то смущает, я уберу. Полицейский Никитин куда-то позвонил, а потом сказал: пройдемте. Меня закрыли в машине. Степан Никитин сказал: везите в 6-е отделение полиции. Я провел там 3 часа. Меня то обещали отпустить, то задержать. Сказали, что у меня пробел между частями слова очень большой. Никитин угрожал отправить фото с плакатом ректору вуза, где я работаю. Вас уволят, сказал он... Я сказал полицейским, что у меня жена и двое маленьких детей на иждивении. Опять начались звонки...

Полицейские толком не умеют писать, как они могут судить о том, что я написал?" -  завершил выступление обвиняемый. Шаповалов уточнил, что у него в роду есть украинцы, поэтому он и написал слово на языке предков.

Один из полицейских Александр Язиков попытался опровергнуть слова обвиняемого в части единого написания слова. "Видно, что слово разделено, сноска написана так мелко, что с двух метров не разглядишь", - заявил он.

Руденко попросил назвать полицейских, которые производили фото и видеофиксацию и передали материалы Язикову. Последний не смог этого сделать.
На вопрос, что явилось поводом для возбуждения дела об административном правонарушении, Язиков ответил: "Дело не возбуждалось". 
"А что мы сейчас рассматриваем?" - спросил один из защитников. 
"Административный протокол", - ответил полицейский.

Он не смог ответить и на вопрос, кто брал объяснения у свидетелей.
Одной из претензий к полицейским стал тот факт, что, как было указано в одном из документов, во время допроса Шаповалова велась видеофиксация, однако на вопрос, можно ли ее изъять и посмотреть, полицейские сказали, что не знают, сохранилась она или уже "перезаписалась", а в последствии выяснилось, что в определенные моменты запись не велась, т.к. "нажали не ту кнопку".
"Видеофиксация ведется для моей безопасности", - уточнил Язиков.

Три буквы участникам процесса начали мерещиться, как в зал для дачи показаний были приглашены свидетели со стороны обвинения из числа сотрудниц отдела торговли администрации Фрунзенского района и безработного.
Гражданки, с их слов, вечером 6 мая находились на пр. Кирова с проверкой точек несанкционированной торговли. Будучи у Консерватории они заметили Шаповалова с плакатом у "Лиры". При этом, когда их попросили нарисовать и показать место, где были они, сотрудники полиции, к которым они обратились, и нарушитель общественного порядка, свидетельницы указали разные места и неправильное расположение ограждений. Кроме того, одна из них настаивала, что ограждение было оснащено "рамками" металлоискателей, однако этих рамок 6 мая на проспекте не было – участников шествия досматривали с помощью ручных металлодетектеров.  При изучении материалов дела также выяснилось, что документы противоречат тем показаниям, которые озвучили сотрудницы администрации в суде.  В частности, в объяснениях было указано, что они находились на проспекте с 17.30 до 18.час., а на суде – что после 18-ти.

"А вас только это слово из трех букв смутило? А все остальное нет?" - попытался выяснить защитник при опросе Лидии Апановой. "Я больше ничего не видела, вроде, было еще что-то на украинском", - ответила она. "А вы знаете украинскую мову?"  - "Нет, ну, может на белорусском". Также выяснилось, что в отдел полиции для написания объяснения она и ее начальница Виктория Пересветова пришли не сами, а по договоренности с сотрудниками полиции в указанное  им время. Они также не смогли ответить на вопросы защитников, что было дальше с Шаповаловым, после того, как они указали полицейским на "нецензурную брань", вызвавшую в них "бурю негодования". Они пояснили, что дальше пошли заниматься своей работой и не обратили внимания.

Во время принятия решения судья сообщил, что не принял во внимание свидетельсткие показания этих гражданок и 32-летнего безработного Сергея Шакина, который написал заявление в полицию по факту нарушения общественного порядка. Шаповалов попытался дать отвод этому свидетелю, заподозрив в нем внештатного сотрудника правоохранительных органов. Александр Негласон попросил уточнить Шакина, на что он живет. "Родители помогают", - не моргнув глазом ответил тот.

Шаповалов на протяжении всего заседания настаивал, что две части слова, которые "вызвали возмущение", были написаны едино, а не раздельно, как на то указывали свидетели со стороны обвинения, а пробел между буквами "а" и "х" связан со способом изготовления плаката. Во время демонстрации в зале суда бумажного носителя он указал, что также можно усмотреть пробел между буквами слова "оставшиеся", однако "это никого не смутило".

Представители защиты пытались заявить о "дескриминации украинского языка". Один из свидетелей — организатор акции 6 мая Александр Глущенко рассказал, что является этническим украинцем, и когда увидел плакат Шаповалова вдалеке, его ничто не смутило. "У некоторых участников были плакаты на армянском и казахском языках. Там вообще непонятно, что написано. Я подошел, попросил перевести. Да, было жестко, но в рамках закона", - объяснил он свою позицию.

Суд при вынесении решения заявления по поводу дискриминации никак не прокомментировал.

Во время прений защитники обвинили троих граждан в лжесвидетельствовании, а полицейских – в фальсификации материалов дела.

Учитывая эти обстоятельства и положительные характеристики подсудимого, который ранее не привлекался к административной ответственности и имет на иждивении двоих малолетних детей 2 и 4 лет, суд признал Михаила Шаповалова виновным в мелком хулиганстве и назначил ему наказание в виде 1 сут. ареста, которые истекли к моменту окончания судебного заседания.

Один из свидетелей со стороны защиты Алексей Битюцкий назвал дело "политическим" и предположил, что именно этим объясняется стремление рассмотреть дело в короткие сроки.

Дело вызвало общественный резонанс. Украинские порталы пестрят заголовками на родном языке, которые можно перевести как "Саратовского оппозиционера арестовали за слово "подсчитай" на плакате"... Им-то это вообще кажется бредом. Обратил внимание на саратовский инцидент и известный блогер Алексей Навальный. Он предположил, что усилиями провинциальной Фемиды слово "подсчитай" на украинском навсегда может "приклеиться" к фамилии президента, и на следующем митинге количество таких плакатов будет исчисляться десятками.