Психолог о телефонной зависимости детей: "Здоровых уже не осталось"

"История закончилась ковидом"

Жалоба на строгие порядки в школе в Красном Текстильщике появилась в соцсетях и вызвала бурное обсуждение. Одни поддержали учителей, которые отнимают у детей телефоны и прячут их под замок, другие заявили, что телефон — это личное имущество и часть жизни ребенка, на которую могут претендовать только родители.

Как выяснилось, приказ об ограничении использования мобильников был издан в заведении еще в 2019 году, накануне учебного года. Тогда вся страна пыталась лихорадочно решить, быть или не быть гаджетам в школе. Министерство просвещения, Рособрнадзор, Роспотребнадзор и Российская академия образования дали школам на поиск этого ответа всего несколько дней. От учителей требовали мгновенно ответить на вызовы технического прогресса: им предполагалось определить целесообразность запрета телефонов в школе, предусмотреть его последствия, выдать технические соображения (куда складывать гаджеты в случае запрета и как охранять имущество на несколько миллионов рублей).

Совместные, весьма пространные рекомендации ведомств были опубликованы 19 августа, а вступили в силу 1 сентября 2019 года. В качестве справочного материала к ним выступили только противоречивый зарубежный опыт и несвежие исследования иностранных же специалистов.

Эксперт СарБК, учитель географии высшей категории, почетный работник общего образования России Леонид Перлов вспоминает: "Да, тогда были подготовлены именно методические рекомендации, которые в двух словах сводились к тому, что школа должна сама определять режим использования мобильной техники. Насколько мне известно, никаких специальных исследований и прочего на этот счет не проводилось". СарБК писал, что в ведомствах планировали отслеживать успеваемость и состояние здоровья учеников в тех школах, где будет введен запрет.

К сентябрю 2019 года от использования мобильных телефонов в учебном процессе отказались около 18,7 тысячи российских школ (всего их больше 40 тысяч). В школах Чечни к тому врем уже действовал запрет на мобильники.

Через некоторое время после начала учебного года Минпросвещения провело опрос, в котором повышение внимательности отметили 74,2% респондентов, увеличение умственной работоспособности — 70%, снижение тревожности детей, обусловленной потерей телефона, – 68,3%, а ожиданием звонка или СМС – 79,2%. Отмечалось также повышение вербальной коммуникации между детьми и педагогами – 50% и уровня двигательной активности — почти 58%. Результаты опроса были опубликованы в качестве итогов первого полугодия после начала эксперимента.

Председатель Совета Федерации Валентина Матвиенко в декабре 2019 года говорила: "Мы, безусловно, продолжаем мониторинг: и Министерство просвещения, и Рособрнадзор, и Совет Федерации. Сенаторы интересуются постоянно в регионах, как идет эта работа". После этого заявления никаких итогов мониторинга в прессе не появлялось.

Леонил Перлов сегодня подытоживает: "Закончилась эта история ковидом, когда у общества появились новые проблемы. Время от времени этот вопрос возникает в регионах страны, но не часто. Потому что последний проблемный вопрос, который поднимался, был о том, переводить или не переводить школы на дистант. Ждали общефедерального решения и не дождались. В итоге школе было предоставлено самостоятельно решать этот вопрос, как и с запретом телефонов. Я думаю, что сейчас к вопросу об использовании мобильной техники на уроках возвращаются там, где стало полегче с ковидом. Вспоминают, что есть и такой вопрос".

m.fotostrana.ru

Между Сциллой и Харибдой

Так эта тема вновь стала актуальной и в школе поселка Красный Текстильщик, не так давно вошедшего в состав Саратова. В самом учреждении пояснили, что просто напомнили детям о действующем приказе и предложили (если не хватает моральных сил держать смартфон в портфеле) отдать телефон учителю на время уроков. Один мальчик отказался это делать и, со слов учителей, именно его родители вскоре разместили резонансные отзывы в группе "ВКонтакте". Учителей обвиняли в самоуправстве и установке "глушилок" для мобильных устройств. Позже районной администрации пришлось опровергать эту информацию.
В школе рассказывают, что споры о том, кто прав, ведутся в группе до сих пор. А дети после скандала или держат телефон в портфеле, или сдают его учителю (хранит в коробке под замком). Не исключено, что школьники используют для этого известную схему двух телефонов (старый сдают, а новым пользуются втихаря), но учителя уверяют, что теперь мобильники не мешают урокам и не развивают зависимость от гаджетов.

"Мы видим у некоторых детей явную зависимость. Некоторые ученики постоянно играют или смотрят "ТикТок", или сидят в соцсетях. Им и дела до уроков нет. Только по этой причине мы и стали вновь говорить о запрете", — объясняют в школе.

Психологи подтверждают рост числа зависимых от гаджетов детей. Речь идет об игровой (если ребенок использует игровые приложения) или компьютерной зависимости (современный смартфон — это по сути компьютер).

"Причем подростки, которые формально не считаются зависимыми от компьютера, а в данном случае от телефона, привязаны к нему гораздо больше, чем это нормально. Эта зависимость охватывает практически все поколение подростков. Здоровых-то уже и не осталось. Просто здоровыми мы считаем тех, у кого это менее выражено, кто еще занимается учебой", — заявляет психиатр, психолог Алексей Старцев.

Медицинский психолог Ольга Кабкова тоже говорит о тенденции роста числа зависимых: "Я вижу это из своей практики. Это отмечают и дети, с которыми я работаю. Мы выделяем признаки зависимости у ребенка, определяем симптомы. А потом они наблюдают за классом в школе и говорят, что эти симптомы присутствуют практически у всего класса".

Специалисты предполагают, что рост зависимости произошел не без участия коронавируса — во время карантинных ограничений использование компьютерной техники неизбежно. И на это надо всякий раз оглядываться при введении любых запретов гаджетов.

"Нам необходимо пойти между Сциллой и Харибдой, — замечает Алексей Старцев. — Потому что телефоны обеспечивают связь с родителями, это элемент безопасности. К тому же, на фоне пандемии последние два года, вводится дистанционное образование, образовательный процесс переходит в цифровой формат. При этом дети работают с телефонами — получают сообщения от учителя, задания".

sobesednik.ru

Вопрос квалификации

Что касается запрета, как такового, то психологи вполне допускают применение такой меры. "Но если мы будем вводить ограничения, то эти запреты должны действовать. Как закон. Чтобы дети знали — это такой порядок. На уроке телефоны не достаем", — уточняет Алексей Старцев.

А Ольга Кабкова комментирует высказывания родителей о том, что запрет на пользование любимым телефоном может травмировать ребенка: "Ребенок на уроке вместо изучения школьного курса математики просматривает соцсети. Соответственно, урок не усваивает. На следующий урок его спрашивают, о чем была речь, и в итоге ставят двойку. А это разве не травма? Ведь мы все ограничены законами. Так можно до абсурда довести все. Ах, как мне травматично переходить улицу на зеленый свет… Запрет, как дисциплинарный момент, я приветствую".

Специалист считает, что вопрос контактов детей с родителями по каким-то срочным вопросам можно решить через учителя или завуча.

Впрочем, избавиться от электронного конкурента за внимание детей на уроке можно с помощью еще одного очевидного способа. И это живая, нестандартная подача информации, увлекательные задания, высокий темп урока. Если быть честными, конфликты из-за телефонов часто возникают у учителей с низкой квалификацией и авторитетом среди детей.

Одни учителя это признают. "Да, это проблема учителей, которым недостаточно квалификации для того, чтобы заинтересовать детей настолько, чтобы им было не до мобильников", — подтверждает Леонид Перлов. Его ученики, к слову, использовали телефоны по заданию учителя. "Например, обсуждаем круговорот воды в природе. Я говорю: "Ребята, достаем мобильники, ищем описание процесса в трех источниках и сохраняем ссылки. Что такое поисковые системы, вы знаете". Время на эту работу ограничено. Затем озвучиваем ответы, а заодно делаем выводы о том, какие сетевые источники информации предпочтительнее".

Собеседник СарБК не считает телефон помехой для школьных уроков: "Особенно, если учесть, что в регионах интернет работает не всегда устойчиво и частенько это решает проблему. Ребенок достает мобильник, а интернета и нет. Учитель во время урока может оказаться в такой же ситуации. Большой привет цифровизации образования. А это действительно серьезная проблема".

Другие учителя напрочь отвергают теорию интересного урока. В школе Красного Текстильщика заявили: "Даже если урок насыщенный, проходит в темпе, предусматривает разнообразные формы, методы и дифференцированный подход, найдутся дети, которые будут сидеть в телефоне. Потому что интеллектуальные способности детей разные и зависимость от телефонов у них разная".

gazeta-pedagogov.ru

Зависимость не формируется на ровном месте

Существует еще одно мнение о масштабах телефонной зависимости у детей. Психолог Анна Тычкова говорит: "В моей практике за прошедшие два года, скорее, снизилось число обращений, связанных с зависимостью от гаджетов. На первый план вышли другие вопросы и сложности. И для меня это более эффективно что ли. Ведь зависимая личность не формируется на ровном месте. Это комплекс того, как, в какой атмосфере, среде она живет. И тогда больше обращений становится про взаимодействие с ребенком, его характер, поведенческие проявления".

Еще до пандемии в интервью СарБК психолог призывала при обсуждении проблемы говорить не о телефонах, а о детях. О порочной практике, когда малышей успокаивают с помощью телефона с мультиком, а потом сетуют на излишнее влияние гаджетов, о том, как родители требуют от детей отложить телефон, не отрываясь при этом от экрана своего мобильника.

На вопрос о том, что мы делаем не так, сегодня Анна Тычкова отвечает: "Может быть, не стоит позволять наши детям уходить туда и не проверять, как им там. Я не имею в виду контроль, я имею в виду вопросы отсюда: "Привет, сынок, или привет, дочка, как ты себя чувствуешь?" Не что получил, или сделал ли домашку, а как ты? Какие-то простые человеческие разговоры. И это про выстраивание отношений. Если они выстраиваются, то, я думаю, и зависимости не возникнет, а если нет, то ребенок будет искать то, где это компенсировать".

Психологи отмечают, что и случай с самоубийством 9-летнего мальчика, у которого родители якобы отняли телефон, вовсе не про гаджет или не только про гаджет. А про болезнь ребенка, проблемы в отношениях с родителями или что-то еще. "Телефон можно отнять у миллиона детей и из этого миллиона только один покончит с собой. Но здесь можно согласиться, что телефон стал оказывать настолько сильное эмоциональной воздействие на того, кто им обладает, что это может явиться пусковым механизмом для человека, который имеют проблемную психику. То есть можно сказать, что не мальчик обладал телефоном, а телефон обладал им", — говорит Алексей Старцев.

К слову, далеко не последнюю роль в формировании зависимости детей (и взрослых) играют технологии искусственного интеллекта, которые умеют удерживать внимание пользователей и все больше вовлекать людей в виртуальный мир. Конечная цель банальна — сделать как можно больше рекламных предложений и поднять продажи.

"Зависимость определяется ущербом"

Как же определить чрезмерную зависимость ребенка от гаджета? Алексей Старцев замечает, что какие-то признаки новой реальности мы должны принять как неизбежное. Например, то, что современный ребенок всегда держит телефон рядом с собой: "Важно не паниковать напрасно. Нужно следить за тем, чтобы его эмоциональное внимание присутствовало не только внутри телефона, но и вне".

Анна Тычкова тоже рекомендует принять какие-то вещи. Учителя школы в Красном Текстильщике эмоционально реагировали на слова родителя о том, что телефон для ребенка — это часть жизни. Психолог утверждает, что это действительно так: "Для взрослого в телефоне очень много личного, там значительная часть жизни. Там все контакты рабочие, баланс банковских карт, вообще, возможность что-то оплачивать, там документы. И у подростков тоже. Там много коммуникаций. В том числе и игры, в которых они что-то реализовывают из того, что не могут по каким-то причинам реализовать в реальности. И это их достижения, их вклад, их способ испытывать психологические новообразования. Конечно, зависимость есть и этого нельзя отрицать. Но не все, что есть сейчас, про аддикцию".

Ольга Кабкова предупреждает, что на зависимость могут указывать навязчивые действия. Например, ребенок постоянно проверяет исправность игры, в которую играет: "Стирается тонкая грань между разумной проверкой сообщений и переходит в компульсивные действия. Навязчивые желания посмотреть, проконтролировать. Это уже симптом".

Психолог говорит, что зависимость определяется ущербом в какой-то их сфер, а чаще, во всех сферах: страдают физическое здоровье, учеба, отношения с одноклассниками и в семье.