Угроза семейной жизни. Почему общество восстало против "экспресс-изъятия" детей у родителей

Государство послушало народ?

 Волна протестных публикаций о законопроекте, подготовленном депутатом Госдумы Павлом Крашенинниковым и сенатором Андреем Клишасом, поднялась еще в июле, сразу после того, как документ был внесен на рассмотрение нижней палаты парламента (тогда был внесен еще один законопроект, но он не был поддержан). Лидером противников новой версии законодательной защиты прав семьи называют координатора компаний CitizenGo в России Александру Машкову-Благих. В то время, когда законопроект получал одобрение кабмина, рекомендацию профильного комитета Госдумы по госстроительству и законодательству о принятии проекта в первом чтении, она вместе с экспертами разъясняла родительской общественности суть предложений.

А на пик активности это движение вышло после того, как законопроект N986679-7 "О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации (о порядке отобрания ребенка при непосредственной угрозе его жизни)" был внесен в календарный план и повестку дня думского заседания, назначенного на 17 ноября. Это вызвало вал комментариев и обращений к депутатам Госдумы, в том числе к председателю парламента Вячеславу Володину. Обсуждение инициативы планировалось на заседании совета Госдумы вечером понедельника, но новостей оттуда ждать не пришлось: их опередило известие о том, что авторы поправок отозвали документ "на доработку".

Активисты записывают эту промежуточную победу на свой счет, а аналитики осторожно приводят эту историю в качестве примера о влиянии общественного мнения на решения власти. Осторожно, потому что с уверенностью об этом говорить нельзя — есть много примеров, когда решения, встретившие массовую критику, все равно продавливались государством.

"Презумпция виновности родителей"

Так из-за чего же разгорелся весь сыр-бор? Предложенный депутатами порядок принудительного изъятия детей из семьи при непосредственной угрозе его жизни во многом отличается от действующего.

Сегодня в случае сигнала о какой-то тревожной ситуации органы опеки или службы МВД (сигнал может получить и уполномоченный по правам ребенка) выезжают на место и при необходимости могут изъять ребенка из семьи на основании соответствующего акта органа исполнительной власти субъекта или главы муниципального образования, если другой вариант не предусмотрен. При этом органы опеки должны незамедлительно уведомить прокурора, обеспечить временное устройство ребенка в социальное учреждение или больницу и в течение семи дней обратиться в суд об ограничении или лишении родительских прав.

Законопроект Крашенинникова-Клишаса предполагал, что при получении сигнала об угрозе жизни ребенка орган опеки или внутренних дел проверит информацию и обратится в суд, который за 24 часа должен вынести решение о разлучении ребенка с семьей или отказать в нем на закрытом заседании. Суду предлагалось опираться в своем решении на видеоматериалы и мнение того, кто посещал семью. И уже потом в течение семи дней опека должна выйти с иском о лишении или ограничении родительских прав. При этом  законопроект не давал права службе опеки отзывать свое решение, если там ошиблись и ребенку в действительности ничего не угрожает.

Против каких именно норм выступали эксперты, какие положения законопроекта, по их мнению, необходимо пересмотреть? Буквально все правозащитники, которые критиковали документ, были шокированы сроком в 24 часа. Это слишком мало для того, чтобы разобраться в ситуации и решить судьбу ребенка, утверждали они. Суд не успеет уведомить родителей о процессе, а если они и узнают об иске, не смогут подготовиться к заседанию. Если же они успеют найти адвоката, то и он не соберет за это время необходимые документы, не привлечет свидетелей. При этом неизвестно, где эти 24 часа будет находиться разлученный с семьей ребенок.

Фотобанк СарБК

Детский омбудсмен Московской области Ксения Мишонова задавалась вопросом о том, будут ли суды работать ночью для того, чтобы уложиться в срок. "Даже если суды станут работать в ночное время, опека своего расписания не меняет. Хотя экстренные ситуации как раз в темное время суток и происходят", - говорила в обсуждении она.

Общественный уполномоченный по защите семьи в Санкт-Петербурге Ольга Баранец заявляла в сентябре в интервью Александре Машковой-Благих: "Этим законопроектом вводится презумпция виновности родителей, что прямо запрещено у нас в Конституции".

Много обсуждали и "ротацию" действующих лиц процедуры изъятия детей из семьи. Сегодня решение — за службой опеки, а законопроект перекладывал ответственность на судей. Уполномоченный по правам ребенка в Саратовской области Татьяна Загородняя в прямом эфире Instagram, организованным депутатом Госдумы Дмитрием Пьяных, отметила: "Я каждый год в своем докладе говорю о необходимости реформирования службы опеки. То, что сейчас они подчиняются главе администрации и являются себе и богами, и царями, этого быть не должно. Но и законопроект не снимает вопросы, а лишь перекладывает ответственность. И если одни хотя бы в семье были, то другие только на видеозапись посмотрят". Президент Московской гильдии адвокатов Ринат Бичурин, который тоже участвовал в прямом эфире, также выступает за реформу службы опеки.

"Органы опеки уже не отвечают реалиям и требованиям законодательства и здравого смысла, и достаточно беспредельно применяют свое право. Напомню, что статья 7 Семейного кодекса РФ дает право органам опеки и попечительства незамедлительно изымать ребенка из семьи. Я считаю, что инициаторы закона хотели отнять у них это право и наделить им суд. По большому счету, во всех цивилизованных государствах суд определяет дальнейший исход спорных дел".

Юрист заявляет, что эта законодательная идея имеет право на существование при серьезной доработке документа: "В таком виде закон повлечет за собой массу правовых коллизий, проблем, и многие семьи пострадают от этого закона".

Ринат Бичурин заявил, что суды в таких условиях станут "штамповать" решения. Он назвал противоречия, заложенные в положениях проекта. Например, законодатели по сути предлагали использовать особый порядок судопроизводства (статья 263 Гражданско-процессуального кодекса), но он применим только в том случае, если нет спора о праве.

"А поскольку подобные дела всегда были и будут спорными, потому что вряд ли какой родитель захочет, чтобы его лишали ребенка, это автоматически исключает быстрое рассмотрение дела судом", — отмечает юрист.

Фотобанк СарБК

"Семьи разрушают… за бедность"

Еще один пункт, который обсуждали все эксперты – отсутствие четких понятий об угрозе жизни ребенка. Вероятно, Александра Машкова-Благих вместе со своими экспертами сумела доходчиво рассказать о всей опасности  этого обстоятельства для российских родителей. И именно это обеспечило активность общественности.

Ольга Баранец в тех "разъяснительных беседах" убеждала, что угроза расстаться с ребенком за 24 часа может встать в случае принятия закона и перед вполне "нормальными семьями", которые не кидаются в пьяных драках топорами и не морят голодом детей. "Из нашей практики, сейчас семью разрушают в основном за... бедность. Это долги по оплате ЖКУ, это непокупка каких-то продуктов. То есть это такие вещи, из-за чего нельзя себе даже представить, что могут отобрать ребенка... Поэтому люди не верят. У нас в Санкт-Петербурге есть принятый локально акт, где перечисляются признаки того, что над ребенком совершается насилие. Читая это, мы приходим в ужас. Таким признается, например, факт, что это многодетная семья, или то, что у ребенка мало друзей, или то, что у ребенка много друзей – значит, он неразборчив. Вплоть до традиционного воспитания или вероисповедания. Вам могут предъявить любую претензию, назвать это неисполнением родительских обязанностей и раскрутить этот маховик. Поэтому нельзя думать, что какие-то семьи могут избежать пристального внимания опеки, если она захочет".

Это отчасти подтверждает и саратовский детский омбудсмен: "Бывает так, что расценивают угрозу жизни только потому, что семья недостаточно обеспечена. Но это неправильно. Может быть бедненько, но ребенок счастливый. Значит, надо присваивать семье статус попавшей в трудную жизненную ситуацию и помогать. Низкая обеспеченность – это не угроза жизни ребенку. Много обращений якобы об угрозе здоровью и жизни поступает и со стороны второго родителя для того, чтобы досадить. Но потом дают заключение, что все хорошо".

При этом Татьяна Загородняя отмечает, что от родителей поступает не очень большое число жалоб на неправомерное изъятие ребенка из семьи. Она вспомнила случай, когда из многодетной семьи забрали детей из-за того, что они явно не добирали в весе. А когда уполномоченный встретилась с мамой, увидела очень тоненькую, хрупкую женщину. То есть это были наследственные особенности телосложения. С семьей много работали и вернули детей домой.

Фотобанк СарБК

 Дискуссия не закончена

Законопроект об изъятии детей из семей за 24 часа получил и своих сторонников. Председатель регионального благотворительного фонда "Помощь семье и детству" Татьяна Иноземцева считает: "Законодатели пошли по правильному пути, потому что количество смертей детей в семьях увеличивается. Мы это видим. А действующая система опеки, это вовсе не опека, ее надо реформировать".

Собеседница "СарБК" предположила, что шум вокруг законопроекта возник из-за страха перед фактами неправомерного изъятия детей. "Но я за 20 лет не видела ни одного такого случая, чтобы из благополучной семьи изымали ребенка. Это всегда были семьи, где была опасность того, что ребенка убьют, изнасилуют или он умрет с голода".

Руководитель саратовского детского благотворительного фонда "Савва" Ольга Коргунова ответила: "Мне трудно представить, как бы работал тот законопроект. Наверное, депутаты найдут выход. Лишь бы не ошиблись. Но у меня предложений нет. Это очень трудно. Мы много помогаем семьям. Но недавно я первый раз сказала опеке, что детям из одной конкретной семьи будет лучше в социальном учреждении. Они не просто запущенные в педагогическом смысле, они просто голодные. В глазах – отсутствие эмоций".

Во вторник, 18 ноября, стало известно, что глава комитета Совета Федерации по конституционному законодательству и госстроительству Андрей Клишас призвал коллег незамедлительно начать работу над новым вариантом законопроекта, который установит порядок изъятия детей из семьи. Поясним, что вместе со скандальным проектом Крашенинникова-Клишаса из Госдумы был отозван еще один проект документа об изъятии детей из семей (тот, который подготовила группа сенаторов во главе с небезызвестной Еленой Мизулиной). Он не получил поддержки и почти не осуждался. Принято решение объединить идеи в один документ.

Клишас заявил ТАСС, что разработчики имеют единое мнение о том, что нынешний порядок изъятия детей по решению административных органов  никого не устраивает и должен быть изменен.

Здесь же прозвучала официальная версия того, почему законопроект был отозван. "Соответствующее письмо — о создании рабочей группы для согласования основных положений [законопроектов] — было направлено в правительство примерно две с половиной недели назад. Был настрой на то, чтобы действительно согласовать. Есть очень серьезные вещи, есть некоторые концептуальные расхождения, но надо найти баланс и консенсус", - сказала Елена Мизулина.

Как бы то ни было, можно с уверенностью сказать, что общество так запугано картинами торжествующей на Западе ювенальной юстиции, что будет очень взыскательно относиться и к новому готовящемуся документу.